Утром (розовым «метрошным» утром) он собрал подчинённых на внеочередное собрание и предложил – всему коллективу, в полном составе, как и полагается – перебазироваться на «Площадь Мужества».
– Я за – обеими руками! – обрадовался Хантер. – Пятнадцать «грушников» и примерно столько же гражданских лиц? Просто замечательно! Я человек общительный, чем больше народа, тем лучше. Можно, даже, организовать полноценную театральную студию… А здесь – на «Лесной» – висит какая-то тёмная аура. Слишком много безвинных людей умерло в этом месте. Того и гляди, приведения и призраки – пачками – будут шастать по закоулкам и технологическим тупикам. Причём, и днём, и ночью. Благо в метро сутки не делятся – по определению – на составные части…
– Говоришь, Тёмный, что на «Площади Мужества» наличествует молоденькая медсестра? – заинтересовался Никоненко. – Это, конечно же, полностью меняет дело. Непременно приму участие в борьбе за её сердечное и иное расположение! А что по этому поводу говорят начальственные инструкции? В плане ухода с занимаемой станции – без отдельного приказа из наземного Центра?
– Ситуации, хоть чем-то похожие на нашу, в строгих инструкциях не предусмотрены, – сообщил Артём. – По крайней мере, в тех, которые мне попались на глаза. Так что, имеем полное право – действовать по собственному усмотрению. То бишь, исходя только из конкретной целесообразности… Форма одежды на завтра, естественно, «грушная» – серая униформа, чёрные бронежилеты. Всякие «венгерские охотничьи костюмы» временно отменяются… Ну, выступаем завтра поутру? Типа – пока солнышко не начало припекать?
– Выступаем! – оценив командирскую шутку, дружным весёлым хором ответили подчинённые.
– А какие вещи мы возьмем с собой? – заинтересованно спросил Хантер. – Ну, там оружие, одежду, книги, прочее?
– Берите, ребятки, что хотите, – небрежно отмахнулся Артём. – Это – в данном конкретном случае – не имеет никакого значения.
– Почему это?
– Потому, что подполковник Музыка – старый и опытный служака – приняв нас в состав спецкоманды «Площади Мужества», наверняка, прикажет всё принесённое с собой, включая носильную одежду и обувь, сдать – под роспись – на станционные склады. Мол: – «Все вновьприбывшие обязаны пройти тщательный медицинский осмотр и недельный карантин. А вся их одежда и обувь подлежат немедленному сожжению. Или, там, другому способу утилизации… Ничего личного, обычное соблюдение строгих инструкций…». Так что, учитывайте…
Не смотря на это предупреждение, все подчинённые – перед выходом на маршрут – предстали перед ним с объёмными рюкзаками на плечах.
«На свой походный вещмешок посмотри, майор Белов!», – язвительно хмыкнул внутренний голос. – «Килограмм на тридцать пять потянет, не меньше. Это не считая огнестрельного и холодного оружия, расположенного вне рюкзака. Сколько ты, братец, гранат распихал по карманам? Да, русские люди неисправимы! В том смысле, что никогда не могут устоять перед откровенной халявой…».
– Капитан Никоненко, а что у нас с дизель-генераторами? – поинтересовался Артём.
– Переведены в «засыпающий» режим, как и регламентировано в таких случаях! – браво отрапортовал Лёха. – Постепенно выработают всё топливо и безболезненно прекратят работу, то бишь, «уснут»… Если, паче чаяния, возникнет такая необходимость, то «оживлю» за полчаса.
– Отлично, капитан! Тогда, соратники, выступаем… Никоненко следует первым, я – замыкающим. Дистанция между бойцами – двенадцать-пятнадцать метров, чтобы человек, идущий впереди, находился в прямой видимости. Минут за сорок пять, Бог даст, дошагаем до «Площади Мужества»… Всем привести приборы ночного видения в рабочее положение! Вперёд!
Артём – последним в походной колонне – размеренно шагал по шпалам и неторопливо размышлял о всяком и разном. Вернее, обо всём подряд.
«Да, очень интересное место – это метро», – старательно нашептывал внутренний голос. – «Здесь, наверное, спрятано множество самых разнообразных тайн.… А представляешь, братец, сколько навороченных загадок скрывают метрополитены Лондона, Парижа, Нью-Йорка, Мадрида? Да, воистину, богатейшая тема для писателя-фантаста…».
Задумавшись, он чуть не врезался в Танину спину, то есть, в пухлый пятнистый рюкзак на металлическом каркасе.
– Что случилось? – спросил Артём.
– Похоже, что капитан Алексей Никоненко обнаружил впереди что-то непонятное, – насмешливо предположила Татьяна. – По цепочке, как и предусмотрено походным распорядком, был передан условный сигнал (взмахом левых рук) о немедленной остановке, но некоторые военные коменданты, очевидно, думали о чём-то постороннем… Или – о ком-то? Надеюсь, что обо мне?
– О тебе, любимая, о тебе…
– Командир! – прилетел из темноты Лёхин голос. – Подойди, пожалуйста! Здесь, похоже, образовалась очередная неожиданность, непредусмотренная нашими стратегическими планами…
Вскоре причина внеплановой остановки стала понятна: изумрудно-зелёные фигуры Никоненко и Хантера бестолково топтались возле тёмно-синей стены, щедро покрытой радужной паутиной.
– Видимо, достославный подполковник Музыка, решив – в очередной раз – подстраховаться, закрыл оба туннельных щита, – зло сплюнув в сторону, сообщил Артём. – Следовательно, путь на «Площадь Мужества» для нас закрыт. По крайней мере, на данный момент…
– Попробуй связаться с ним по рации. Вдруг, чудо случится? Иногда радиоволны ведут себя непредсказуемо.
– Попробую, конечно… Нет, всё без толку. Лишь эфир пиликает – паскудно и насмешливо…
– Перекрёсток! – непонятно высказалась Таня. – То есть, то место, где надо определяться с выбором дальнейшего пути.
– О чём ты, небесная амазонка? У нас путь только один – возвращаться на «Лесную».
– А дверь, ведущая в «Метро-2»? Не думал, Тёма, про такой вариант? Почему бы нам не прогуляться немного – по тайным подземельям? Я, предчувствуя что-то аналогичное, прихватила с собой, в рюкзаке, недельный запас продовольствия и пять литров апельсинового сока…
Глава двадцать пятая (последняя, длинная)
Серебро, тайны «Метро-2» и телефонный звонок
Артём, никуда не торопясь, подошёл к туннельному щиту и зачем-то сильно пнул по его поверхности прямоугольным носком тяжёлого армейского ботинка.
– Бум-ум-ум! – сердито и надменно ответил щит, мол: – «Утрись, козёл вонючий, и возвращайся – откуда пришёл! Ничего тебе, наглецу, здесь не светит… Генеральской секретаршей буду!».
– Ну, не светит, так и не светит, – виновато вздохнул Артём. – Со всяким, знаешь ли, бывает…
– С кем это ты, Тёмный, беседуешь? – заинтересовался Лёха. – Не, если с самим Господом Богом, то и вопросов никаких нет. Говори – сколько захочешь. Дело понятное, ясен пень…
– Прекращай словоблудие, капитан! Можно, знаешь ли, и доболтаться до чёрт знает чего…
– Не, я права не качаю. Не бери, майор, лишнего в голову. Просто… Возвращаемся на «Лесную»?
– Подожди, брат, минуту-другую. Дай подумать.
– Думай, Тёмный, думай… Может, перекурим? Я читал в одном авторитетном медицинском журнале, что, мол, никотин здорово способствует эффективному мыслительному процессу. По крайней мере, у тех, кто к нему привык. А, вернее, к ним обоим – и к никотину, и к мыслительному процессу…
Сработал ли никотин в этом случае? Или причину надо было искать в чём-то другом? Например, в настойчивых, безумно-прекрасных и так многообещающих тёмно-зелёных глазах? Вопросы, которым суждено остаться без ответа – навсегда… Тем не менее, прицельно отправив окурок в центр одного из радужных (благодаря прибору ночного видения) узоров на вертикальной плоскости туннельного щита, Артём объявил:
– Будем разделяться, соратники!
– Как это? – опешил Хантер. – Зачем нам разделяться?
– А, чисто на всякий случай! Надо же как-то бороться с серой скукой и монотонным однообразием? Что молчим, боец Хантер? Надо, спрашиваю, бороться? Не слышу ответа!
