между нами и Богом, чтобы мы с чистой совестью обернулись непосредственно к миру, к миру, который распял Христа. При этом любовь к Богу приводится к общему знаменателю. Разрыв с данностью мира приводит нас к «законному» лжепониманию Божественной благодати, которая как раз и призвана уберечь нас от этого разрыва. Из слов Иисуса о презрении к непосредственности исходит теперь разумеющееся само собой, радостное «Да» «Богом данной действительности» этого мира. Из оправдания грешников вторично возникнет оправдание греха.
«Богом данная действительность» существует для последовавшего за Христом только во Христе и через Него. Что дано мне вочеловечившимся Христом, то мне дано Богом. А что дано мне не во имя Христа, то не от Бога. Благодарность за дары творения совершается через Иисуса Христа, и просьба о милостивом сохранении этой жизни совершается во имя Христа. За что я могу благодарить не ради Христа, за то я вообще не должен благодарить, иначе это грех. И путь других людей, с которыми я живу, к «Богом данной действительности» идет через Христа — либо же это ложный путь. Все наши попытки преодолеть пропасть, разделяющую нас с другими людьми, непреодолимую дистанцию, инакость, чужесть другого человека посредством духовного или природного единения, потерпят крушение. От человека к человеку нет собственного пути. Исполненное любви проникновение, продуманная психология, природная искренность не направляют нас к другому человеку, не дают душевной непосредственности. Между этим всем стоит Христос. Только через Него ведет путь к ближнему. Поэтому просьба об обетованном пути к другому и совместная молитва во имя Христа и есть чистейшее единение.
Нет правильного познания даров Божьих без познания Посредника, ради Которого они нам и даны. Нет чистой благодарности за народ, семью, историю и природу без глубокого покаяния, которое возвеличивает Христа, ставя Его надо всем. Нет чистой связи с данностями тварного мира, нет чистой ответственности в мире без признания разрыва, которым мы отделены от него. Нет чистой любви к миру помимо любви, которой Бог возлюбил мир в Иисусе Христе. «Не любите мира» (1Ин 2:15). Но: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин 3:16).
Разрыв с непосредственностью неизбежен. Совершается ли он внешне — через разрыв с семьей и народом, — или кто-то призывается зримо нести позор Христа, принять на себя упреки человеческой ненависти (odium generis humani), или же разрыв скрыт, явен лишь для него одного, — он должен быть готов в любой момент совершить разрыв явно, и это не последнее различие. Авраам брал примером обе возможности. Он должен был оставить дружбу и отчий дом; Христос ступил между ним и близкими его. Так должен был стать явен разрыв. Авраам должен был стать пришельцем ради земли обетованной. Это был первый призыв ему. Позже Авраам был призван Богом принести в жертву своего сына Исаака. Христос ступает между отцом веры и сыном обетования. Тут разрушена не только природная непосредственность, но и сама духовная непосредственность. Авраам должен уяснить себе, что обетование заключено в привязанности не к Исааку, но единственно к Богу. Ни один человек не узнаёт об этом призыве Бога, даже и те отроки, которые сопровождали Авраама до места принесения жертвы. Авраам остается совсем один. Он снова полностью одинок, как тогда, когда покидал отчий дом. Он принимает призыв таким, каким он прозвучал, он не толкует его вкривь и вкось, не одухотворяет его, он принимает Бога в Его слове, готовый к послушанию. Он становится послушен слову Бога наперекор любой природной непосредственности, наперекор любой этической непосредственности, наперекор любой религиозной
непосредственности. Он приносит своего сына в жертву. Тайный разрыв он намерен осуществить как явный, ради Посредника. И в этот час ему возвращается то, что он отдал. Авраам вновь обретает сына. Ему указана Богом лучшая жертва, ступающая на место Исаака. Это поворот на 360 градусов; Авраам снова получил Исаака, но имеет он его уже не так, как прежде. Он имеет его через Посредника и ради Посредника. Он должен был иметь Исаака как тот, кто готов был выслушать повеление Бога и исполнить его буквально, он должен был иметь Исаака так, как будто не имеет, должен иметь его через Иисуса Христа. Никакой другой человек ничего об этом не знает. Авраам с Исааком сходит с горы, как и взошел на нее, но все стало совсем по-другому. Между отцом и сыном ступил Христос. Авраам оставил все и последовал за Христом, и, следуя, должен был жить в мире, в котором он жил до того. Внешне все остается по-старому. Но старое миновало; смотри-ка, все иначе. И это все через Христа.
Вот перед нами другая возможность стать одиночкой — прямо среди общества, народа, в отчем доме, при имении и благах последовать Христу. Но это именно Авраам, который был призван в этом состоянии, Авраам, который перед тем совершил явный разрыв, чья вера стала примером для Нового Завета. Слишком легко могли бы мы обобщить эту возможность Авраама, понять законнически, т. е. отнести ее к себе самим без всего последующего. Пусть это будет именно нашим христианским бытием — в обладании благами этого мира следовать за Христом и стать одинокими. Но для христиан определенно легче осуществить внешний разрыв, чем в скрытой вере носить разрыв тайный. Кто не знает этого, т. е. кто это знает не из Писания и опыта, тот обманывается насчет иного пути. Он выпадает в непосредственность, будучи потерян для Христа.
Ту или иную возможность нельзя выбрать произвольно. Мы можем по воле Иисуса быть призваны тем или иным образом из непосредственности, и мы должны стать одиноко, явно или тайно.
Но тот же самый Посредник, Который превращает нас в одиноких, является при этом основой совершено
Иисус обращается тут к тем, кто стал одинок ради Него, кто оставил все, когда Он призвал, кто может сказать о себе: Вот, мы оставили все и последовали за Тобою. Им дано обетование нового единения. По слову Иисуса, они должны во время сие получить во стократ более того, что они оставили. Иисус говорит здесь об общине, находящей себя в Нем. Кто оставил ради Иисуса отца, тот наверное вновь обретает здесь отца, обретает братьев и сестер, ведь ему уже приготовлены даже земля и дома. Каждый следует наедине, но, воспоследовав, никто не останется один. Тому, кто по слову Его отваживается стать одиноким, даровано единение в общине. Он снова обретается в зримом братстве, которым ему возмещается во сто крат более того, что он оставил. Во сто крат более? именно в том, что он сейчас имеет все только через Христа, что он это имеет через Посредника, — это означает между прочим «среди гонений». «Во сто крат более» «среди гонений» — это благодать общины, которую ее члены наследуют у креста их Господа. В этом состоит обетование для последовавших — стать членами общины Креста, народом Спасителя, народом у Креста.
Ради подтверждения серьезности своего призыва, следовать и, учитывая невозможность следовать исходя только из человеческих сил, ради обетования, — среди гонений на Него — идет Иисус в Иерусалим, навстречу Кресту, и следующих за Ним посещает изумление и ужас перед этим путем, на который Он зовет их.
Нагорная проповедь
