– Срамота какая, – фыркнула она.
Дальше больше. Вилфреду захотелось уйти.
Но выложенный гравием сад вдруг превратился в капкан. На сцене погас свет, как видно, все разошлись. Была девушка Лизбет, или Лиспет, она куда-то исчезла, и Вилфреду захотелось уйти.
Но те двое были здесь. Парень в кепке и чернявый с синей лентой на шляпе. Они и еще другие – те тоже были здесь, подстерегали у входа. Вилфред хотел уйти. Но при каждом движении натыкался на что- нибудь.
Да, вот как обстояли дела. Кепка, парень в кепке. Он сказал Вилфреду: «Сиди на месте». Так и сказал: «Сиди на месте». Они ведь только что болтали, рассказывали друг другу всякие истории.
Приятные воспоминания вдруг рассеялись, уступив место другим, – Вилфред застонал. Кто-то из парней упомянул о каком-то подлеце и проныре. И рассказал историю, которая произошла в Грюнерлокке. Он знал когда-то одного такого проныру, такого предателя – тот тайком пробирался в Грюнерлокке и подбивал местных мальчишек на всякие мерзости. Он был как две капли воды похож на Вилфреда, только поменьше, этакая фитюлька из богатых кварталов. Однажды он убил старика еврея…
– Убил?
– Убил. Антисемит, барчук… попадись он мне теперь! Может, он еще немецкий шпион. Даром что молокосос. Ты что, не знаешь, что немцы замышляют войну? Кайзер Вильгельм замышляет войну. А капиталисты поддерживают немцев, не знаешь, что ли? А я социалист. – Это говорил парень в кепке. Лиспет при этом не было. Чернявый слушал с угрожающим видом.
– Убил? Насмерть?
– Насмерть. Бедного старика, хозяина табачной лавчонки. Он умер. Не сразу, но немного погодя.
– Убил? Убил насмерть?
– У старика был шок или как это там называется. Бедный старый еврей не то из Галиции, не то еще откуда-то. Его турки выгнали из родных мест, а может, и русские, кто их разберет. Его хоронила целая толпа. А его двоюродная сестра – впрочем, нет, это была его племянница, дочь брата… Брат тоже еврей, он, бедняга, такие похороны устроил покойнику, а племянница до сих пор еще приходит в Делененг, играет беднякам на скрипке. Чистый ангел. Мириам ее зовут… Вот какие дела творятся в Грюнерлокке…
Но в ту пору все еще шло хорошо. Парень в кепке рассказывал, он тоже здорово надрался. Рассказывал, словно намекал на что-то. А чернявый слушал.
– Лиспет! – сказал он, обращаясь к деревьям. Лиспет появилась снова, в уголке ее рта была ранка. От Лиспет пахло луком; Вилфред смотрел на ее рот – не выползет ли оттуда гусеница.
Нет, нет, нет, нет!
– Лиспет, – сказал чернявый. Он говорил, не шевеля губами. Лиспет вышла из-за деревьев. Вилфред хотел уйти. Он встал. На сцене было темно. Пусто. Он истратил кучу денег.
Вилфред хотел уйти, но они были здесь. Зал под листвой опустел, но эти были здесь, у входа. Электрические лампочки в листве погасли. Но они были здесь. Сначала у одного выхода, потом у другого. Чернявый. А парень в кепке все говорил, говорил:
– В точности такой же тип, как ты, только поменьше. Убил бедного старика…
Чернявый был здесь, у обоих выходов сразу.
– Лиспет, – произнес он уголком губ, точно сплюнул.
И Лиспет оказалась тут как тут, точно вынырнула из листвы.
Но Лиспет и Вилфред друзья, правда ведь? И Лиспет была не прочь.
Отчего бы им с Лиспет не пройтись в Экебергский лесок…
Лиспет и он… Они взбирались по крутой пыльной дороге, потом шли какими-то тропинками. Теперь они были вдвоем. А может, нет? Лиспет повисла на его руке. Отяжелевшая, подвыпившая, она то и дело оступалась. Да, да, теперь он все вспомнил: ему хотелось провалиться на дно глубокой-глубокой ямы. За деревьями что-то шуршало. «А где остальные? – Наверно, разошлись по домам. – А парень в кепке? – Убрался восвояси. – А тот, чернявый? – Ну, он…»
Лиспет была не прочь. От нее пахло луком. Она знала в лесу одно местечко. Чуть повыше. И все щекотала Вилфреда. Все щекотала.
Насмерть? Насмерть… Что за околесицу он нес, этот парень в кепке?
А, ерунда. Он сумасшедший. Социалист или что-то в этом роде. А Лиспет знает в лесу одно местечко.
Да, он сумасшедший. Не стоит обращать внимания. Тем более Вилфреду. Вилфред барчук. А Лиспет любит только господ, она терпеть не может это мужичье. Они поднимались в темноте все выше. Тропинка была скользкой от росы.
Что это он говорил о похоронах и будто кто-то играет на скрипке?
Да просто они устроили из похорон демонстрацию – так они это называют. А на скрипке играет молоденькая евреечка, она приходит и играет для бедных. А Лиспет знает в лесу одно местечко. И опять щекочет Вилфреда.
Но из-за деревьев следили чьи-то глаза, в кустах прятались злые духи.
Вилфред хотел удрать, но она оказалась сильнее. Он хотел вырваться, но она оказалась сильной, как мужчина. В деревьях раздался шорох. И вдруг появились они. Парень в соломенной шляпе. Они появились со всех сторон. Лица – как светлые овалы в ночи. А наверху звезды, громкий шелест. И дождь искр в темноте…
По нему ползали муравьи. От этого он и очнулся. Рана под ухом сильно саднила, в нее забились хвойные
