Закревской, пользовавшейся вниманием многих знаменитых людей. У баронессы Шолохов забыл свою любимую трубку. Спохватившись утром, он запросил хозяйку, но ответа не последовало. Только по возвращении на родину Шолохов получил уведомление, что баронесса хочет навестить писателя в Вешенской и вернуть ему трубку. Однако эта встреча не состоялась, и трубка была переслана по почте. Вскоре Сталин пригласил Шолохова на Политбюро (пусть, мол, знаменитый литератор посмотрит, как решаются у нас народно-хозяйственные вопросы).
На заседании Шолохов не столько слушал, что говорят руко водители, сколько со страхом гадал, зачем его пригласили. Когда все разошлись, писатель, оказавшийся рядом со Сталиным и Молотовым, услышал вопрос:
— Кто такая баронесса Будберг, которая просит разрешения посетить СССР? Следует ли давать ей разрешение?
Молотов ответил:
— Думаю, что не следует, так как Будберг франко-англо-немецкая шпионка.
На этом эпизод с трубкой и баронессой закончился. Стало ясно, зачем Сталин пригласил Шолохова на Политбюро: вождь любил держать людей в страхе и зависимости и намекнул писателю, что его связи со «шпионкой» известны.
Личный вкус как эстетический закон
Сталин посмотрел фильм 'Три подруги' и сказал о прекрасной актрисе Жеймо:
— Почему в фильме играет эта карлица? Что она здесь делает? Что, у нас полноценных артисток нет?
Жеймо исчезла с экрана.
Увидев на экране Ладынину, Сталин сказал:
— Вот это настоящий тип русской женщины.
Живость восприятия
Сталин много раз с удовольствием смотрел фильм 'Волга- Волга'. Когда развитие действия доходило до определенной точки, он восторженно предсказывал:
— Сейчас она будет падать за борт!
Такое непосредственное эмоциональное восприятие было характерно для Сталина. Когда показывали 'Юность Максима', он кричал:
— Наташа, куда же ты идешь! Туда нельзя! Ну разве так кон спирируются!
Так же он переживал ковбойские фильмы. Когда пуля просвистела над головой героя, вождь воскликнул:
— Черт возьми, еще немножко, и попало бы! Чуть-чуть не хватило!
Жалобы родственников
Сергей Юткевич рассказывал, что Сталин спасал кино режиссеров от родственников исторических персонажей. Так, создателей фильма «Чапаев» братьев Васильевых донимали родственники Чапаева. Довженко — постановщика фильма о Щорсе — преследовали родные этого героя гражданской войны.
На Юткевича пожаловались близкие Свердлова: мол, образ этого революционера в фильме искажен. Сталин написал на жалобе резолюцию: 'На усмотрение режиссера. И. Сталин'.
Свидетельства очевидцев
После создания фильма «Чапаев» критик Херсонский писал, что лента плоха, так как в ней мелкобытовое заслоняет героически эпохальное. Соратники Чапаева и члены его семьи тоже высказались неодобрительно: все было не так, Чапаев не похож на себя. Для фильма сложилась безысходная ситуация. Наконец его показали Сталину, передав мнение соратников и родственников Чапаева. Сталин походил, помолчал, попыхтел трубкой и сказал примечательные слова, выявляющие его эстетическую программу 'жизненной правды':
— Лгут, как очевидцы.
Слабонервных не приглашать
На правительственный просмотр фильма 'Юность Максима' по традиции пригласили режиссеров Григория Ми хайловича Козинцева и Леонида Захаровича Трауберга. Однако Трауберг не смог прийти из-за болезни. Картина Сталину понравилась, но прежде чем похвалить ее, он высказал некоторые замечания.
После второго замечания присутствующий кинорежиссер упал в обморок и его унесли. У художников слабые нервы, — решил Сталин и изменил традицию: режиссеров перестали приглашать на просмотры.
Показ фильмов вменили в обя занность председателю Комитета по делам кинематографии Большакову. Он выслушивал замечания и соображения Сталина, а потом пересказывал их авторам фильмов.
Милостивое разрешение
В середине 30-х годов Сталин, собрав некоторых видных театральных и кинематографических деятелей (в их числе были Н. Погодин и М. Ромм), сказал, что не надо бояться показывать на сцене и на экране товарища Ленина и товарища Сталина.
После этого и появились фильмы и пьесы 'Человек с ружьем', 'Кремлевские куранты', 'Ленин в 18 году', 'Ленин в Октябре'.
Совместитель
В 1936 году Сталин назначил взлелеянного им Генерального прокурора СССР Вышинского по совместительству с палачеством еще и генеральным надсмотрщиком над культурой.
В одном из докладов Вышинский высмеял кинорежиссера Пырьева и назвал его сумасшедшим за то, что Пырьев сказал, что на наших съемочных площадках нервозная обстановка.
— Так не потому ли, что сам Пырьев не в себе? — рассуждал Вышинский по логике трамвайной перебранки: 'сам дурак'.
Разрешение трудностей
Перед Всесоюзным слетом физкультурников Ласкина и ещё одного ответственного работника кинохроники ночью вызвали в Кремль. В зале были Сталин, Молотов, Каганович и другие руководители. Сталин спросил, ужинали ли они.
— Спасибо, мы не голодны, — сказали оба.
Сталин настаивал: не стесняйтесь и не обманывайте. Из двери тотчас появились две официантки и принесли на подносах бутерброды и чай.
Давясь от неловкости, кинохроникеры жевали бутерброды и пили чай. Когда они закончили, Сталин спросил: 'Что надо сделать, чтобы улучшить вашу работу?'
Осмелев, один из кинохроникеров сказал: трудно с билетами на поезд, а постоянно нужно отправлять операторов в командировки.
— А вы попросите товарища Кагановича — у него на транспорте большие связи.
Каганович сказал:
— Кинохронике во всех кассах будет оставляться броня на 10 билетов.
— Спасибо.
— Так, один вопрос решили. (Сталин загнул палец.) Еще какие трудности?
— Нужен хотя бы один аппарат звукозаписи. Обращались к товарищу Большакову, он давно обещал выделить 5000 рублей.
— А мы попросим нашего наркома финансов дать вам деньги на десять звукозаписывающих аппаратов.
Нарком финансов подобострастно подтвердил, что такие деньги будут выделены. Сталин загнул
