СТАЛИНИАДА

средства.

Запреты и портреты

В части, стоявшей под Берлином, к празднику понадобился портрет Сталина. Нарисовать его вызвался солдат Булгаков.

Нарисовал похоже, но с гусиными лапками у глаз, не как на официальных портретах. Портрет повесили, а тут приехал важный генерал, взглянул — какой-то не такой Сталин, — и приказал до дальнейшего выяснения посадить художника на гауптвахту. Сидит он долго, и никто не знает, что с ним делать дальше. Вскоре в часть с инспекцией приехал маршал. Поинтересовался арестованными.

Докладывают маршалу:

— Сидит солдат за портрет Сталина.

— Карикатура?

— Нет, портрет.

— Так почему сидит?

— Генералу не понравилось, как нарисовано.

— Дайте я посмотрю, все-таки я маршал и лучше генерала в портретах понимаю.

Принесли портрет. Маршалу понравилось. Тут его в Москву на доклад вызвали, и он взял с собой портрет. К слову пришлось, показал портрет Сталину. Сталин одобрил.

Солдата Булгакова тотчас вызвали в Москву. Дали студию, помощников, и стали они для улиц рисовать портреты Сталина, вернее авторские копии с того берлинского портрета.

Непоследние штаны

Нужно было подписать разрешение на выпуск фильма. Председатель Комитета по делам кинематографии Большаков подал Сталину авторучку. Авторучка не писала. Большаков виновато взял ее из рук вождя и встряхнул. Чернила выплеснулись на белые брюки генералиссимуса. Большаков замер.

Сталин вскинул голову и свирепо посмотрел на Большакова. Того охватил ужас. Довольный достигнутым впечатлением, Сталин сказал:

— Ну что, Большаков, испугался? Наверное, решил, что это у товарища Сталина последние штаны?

Стихи о мире

В 1945 году я искренне написал лживые стихи о мире, Вновь и вновь вспоминаю о моих заблуждениях с горечью и лишь для того, чтобы мой читатель понял, что собранные мной предания о Сталине, изобличающие его палачество, коллекционировались человеком, у которого изначально не было отрицательной и разоблачительной установки. Я был хорошо выработанным продуктом сталинизма, и только годы размышлений могли отвратить меня от сталинщины и сдвинуть с этой воистину мертвой точки духовной жизни. Вот эти стихи. Они назывались 'Первая мирная ночь'.

Тишина на Северном, Южном, Центральном.
Серебряные головы над картами свесив,
В штабах армий и в генеральном
Спят генералы в бархате кресел.
Но стоят часовые по краям тишины,
Задевая штыками цветущие ветки.
А один человек свернул уже карту войны
И склонился над картою пятилетки.

Это была абсолютная ложь, потому что сразу после войны Сталин склонился над списками новых жертв: политика и здесь опережала экономику, и эта политика была репрессивна.

Послевоенные судьбы

В 1945 году в Литературный институт имени Горького пришел худощавый человек лет тридцати. Он вернулся из плена.

Помню несколько строк из стихов, написанных им в фашистском лагере.

Стремясь к Советскому Союзу
Навольный свет из царства тьмы,
Пока не закатился в лузу —
Вподвалы Бохумской тюрьмы.
Здесь поучительней карают
И, возбудив в себе азарт,
Эсэсовцы шутя играют
В живой, кричащий билиард…

Больше стихов не помню. Фамилию поэта тоже не помню. Его приняли в институт, а вскоре арестовали. Выжил ли он? Сталин не доверял тем, кто по вине его бездарной политики и военной стратегии оказался в плену. Многие из гитлеровского лагеря перекочевывали в сталинский. Некоторым бывшим фа шистским узникам, вернувшимся на родину, посчастливилось остаться на свободе, как, например, адъютанту командира подпольного сопротивления в одном из крупнейших фашистских лагерей Юрию Пиляру. Подпольщикам удалось разоружить фашистскую охрану лагеря и освободить себя. Заключенные встретили советские войска уже свободными людьми, готовыми дальше бороться с фашистами.

Пиляра не посадили, но многие годы, до смерти Сталина, он был без работы. Чтобы не умереть с голоду, он — молодой писатель — работал на любой поденной работе — то грузчиком, то раздельщиком туш на мясокомбинате.

Победитель

В первый период войны — период отступлений — не выпячивалось военное руководство Сталина. Во второй период подчеркивалось, что Сталин — главнокомандующий, великий стратег, гениальный полководец, генералиссимус. Пропагандистский лозунг военных и послевоенных лет: 'Там, где Сталин — там победа', — скорее должен звучать так: 'Где победа — там Сталин'. Это, конечно, тоже талант — уметь примазаться к успеху, но талант особого рода.

Статистика потерь

Узнав о том, что немецкие потери в войну составили около 7 миллионов солдат, Сталин приказал назвать такую же цифру потерь советской армии.

По поводу военных потерь Сталин сказал:

— Когда гибнет один человек — это трагедия. Когда гибнут тысячи — это статистика.

Во все времена борьбы за власть, властвования и особенно в годы войны Сталин предпочитал такую статистику такой трагедии.

* * *

Про войны говорят — вранье,