какая бывает на шрамах после ожога.
– Зачем ты себя порезал? – недоуменно прошептал Рихард.
– Есть такие приборы, они улавливают импульсы, посылаемые нервами. Надавливаешь на «рану» и смотришь на панель: горит зеленая лампочка – значит это на самом деле пораженный участок и нерв посылает интенсивный «вопль». Если лампочка красная, то перед тобой грим, который может быть внешне просто неотличимым от настоящего повреждения. У меня как раз такой. Это, в общем-то, искусственная кожа для заживления ран, ее придумали еще лет сорок назад. Если я не избавлюсь от нее через пару дней, она прирастет ко мне намертво. Больно будет отдирать.
– А порез ведь заживет быстрее?!
– Нет. Изнутри накладка покрыта специальным составом, препятствующим быстрому заживлению, – за разговором Оскар похожим на клещи инструментом с широкими и острыми «губами» по очереди срезал ресницы на глазах.
– Да это уже мазохизм какой-то! – воскликнул Рихард.
– Лицо без бровей и ресниц сильно изменяется, – назидательно ответил Оскар, налепляя над глазами еще две полоски искусственной кожи. После этого он сделался изрядно похожим на недоумка. Для завершения картины пришлось пожертвовать чубом – его Энквист слегка подпалил спичкой.
– Ну вот, дело почти сделано!
– А что осталось?
– Отпечатки пальцев.
– Колпачки из кожи?
– Нет, на руках такие очень быстро изнашиваются или отслаиваются – он повертел перед лицом ладонями с растопыренными пальцами. – Хорошо, что у меня длинные ногти… Интересно, как ты сейчас выразишься?
Очень медленно и осторожно он пинцетом втолкнул глубоко под каждый ноготь маленькие, миллиметра по полтора треугольники.
– Это крошечные магниты, – объяснил Оскар немцу, который смотрел на него почти с ужасом. – Когда ты прижимаешь пальцы к пластинке прибора для снятия отпечатков, на эти пластинки действует паразитное поле, которое самую малость искажает рисунки папилляров. Прибор действует по принципу сравнения – сравнивает снимаемые отпечатки с отпечатками разыскиваемого, заложенными в память. В результате моего маленького трюка они останутся с носом, даже если смогли где-то найти мои «пальчики». С первого взгляда никто ни о чем не догадается. Под ногтями всегда есть грязь, а рассматривать руки с рештеноскопом, надеюсь, они не станут.
Через полчаса Оскару осталось только повернуться на пороге для последних слов:
– Вот и все… может быть. Кто знает, увидимся ли мы с тобой еще. Честно говоря, хочется в это верить. Если я не вернусь через неделю – действуй дальше, как посчитаешь нужным. Конечно, если хочешь, можешь свалить отсюда хоть завтра. М-м, ну, до свидания!
– Да, дожидаться тебя опасно, – задумчиво молвил Рихард, невежливо развалившийся на кровати. – Вдруг ты вернешься в компании нескольких недружелюбных пулеметов? Ладно, пока!
Оскар быстро прошел пустые грязные коридоры и очутился под нудным осенним дождем. Мелкие капли не то летели с тускло светящихся небес, не то просто висели в воздухе, как это бывает около больших водопадов. В любом случае, идти в воде-воздухе или воздухе-воде было пренеприятно. Сзади медленно исчезало скупо освещенное здание ночлежки и огромный плоский пустырь бывших взлетно-посадочных полос и рулежных дорожек. Впереди ждала широкая дорога, а по обеим сторонам грязной улочки в серых сумерках стояли безмолвные дома – памятники умершим хозяевам. Все это сильно походило на кладбище, казалось, вот-вот из черных дыр дверных и оконных проемов полезут мертвецы. Нет, даже мертвецы в такую погоду будут смирно лежать в своих могилах. Оскар вступил в полную воды выбоину и набрал в ботинок холодной грязной жижи. Все мертвецы тут же вылетели у него из головы.
– Ах, мать моя! – огорченно воскликнул он.
Черт его раздери, всего полмесяца назад он точно так же уходил из Вены, той же дорогой в такой же, только более теплый, ноне менее муторный дождь. Все повторялось до смешного точно, кроме попутной машины с доброй венгеркой за рулем. Оскар пошел чуть медленнее, вглядываясь под ноги, хотя от этого было мало толку. Дорога состояла из одних луж, едва заметных в призрачном свечении небес, и поди разбери, какая из них глубокая, а какая не оченк Однако уже через несколько метров Энквист смог разглядеть среди луж две глубокие колеи, сворачивающие на обочину. На одном из превратившихся в сплошные колдобины съездов, ведущем к очередному брошенному коттеджу, стоял, уткнувшись капотом в трухлявые ворота автомобиль. Его покатый черный зад, похожий на тело огромного жука, вызвал смутное узнавание. Оскар подошел ближе и провел рукой по металлу. Пальцы ощутили крошечные царапины, оставленные срикошетившими пулями. Луч фонаря, немедленно извлеченного из кармана, скользнул по крылу и вырвал из темноты дырявое колесо. Дырявое, но, тем не менее, не стоящее на ободе. Оскар быстро заморгал, будто собирался разрыдаться. Ему не хватало воздуха, чтобы заорать от радости. Это была их «Татра», гнусно похищенная с площади у Западного вокзала!! Все еще не веря своим глазам, Оскар сел на водительское место. Воры бросили дверцы открытыми, поэтому внутри царила сырость. Дрожащими пальцами он достал из кармана ключи, которые почему-то таскал с собой, и стал тыкать в замок зажигания. О, какой он осел!! Ведь у угонщиков не было ключей, им пришлось ломать замок и напрямую соединять провода. Стукнувшись головой о руль и зло выругавшись по этому поводу, Энквист нагнулся, светя фонариком па торчащие пучки проводов. Соединив два конца, он услышал только надрывное гудение стартера.
– Ну, конечно! – прошептал он тихо. – Иначе почему бы ее бросили?
Взгляд, брошенный на приборную панель, не дал разгадки. Водородные баллоны полны на треть, аккумулятор заряжен. Все, недолгой была его радость… Оскар окинул кабину прощальным взглядом – он ведь не мог, не мог терять время, пытаясь наладить машину, рискуя опоздать в Секеш. Или стоило рискнуть? Оскар еще раз внимательно оглядел салон – нет ли где оторванных проводов, недостающих частей. Взгляд его остановился на одиноком рычаге с надписью «Spare tank». Что же это значит? Ну, ты ведь англичанин по одному из многочисленных паспортов!! Запасной бак, вот что это. Но ведь воры вряд ли знали английский? Оскар вновь дрожащей от волнения рукой переключил рычаг и, вздохом набрав в себя воздуха, смелости и, как он надеялся, удачи, соединил провода. В то же мгновение двигатель чихнул и негромко заурчал. Он тихо, запрокинув голову, засмеялся.
