чашей. – Канцелярия совсем от рук отбилась. Копий приказов не делают, важные донесения теряют по дороге. Хотя немудрено, если таких сумбурных писем рассылают сотни каждый день, – хмыкнул Вильрайд и медленно стал подбрасывать в разгорающийся огонь один свиток за другим.
– За невыполнение воли императора – смерть, – осторожно напомнил Зиральд.
– Какая воля? – удивился наместник. – Я ничего не видел. Было письмо от Аргуса с его личной печатью? Не было. Значит, и говорить не о чем. – Убрав чашу подальше от пламени, Вильрайд продолжил: – Мы на другом конце мира, мой друг. После смерти Антила империя верно катится в пропасть. Даже потеряв восемь отборных легионов, старик бы выкрутился. А пришедшие ему на смену не способны ни распорядиться правильно властью, ни удержать ее. Готов поспорить на тысячу полновесных золотых, что следующим летом у нас будет новый император. Нежить ударила по центральным провинциям. Кочевники выпотрошили восточное побережье и вернутся снова. Денег в казне нет. Аргусу напоют в уши про срочную дочеканку монеты, после чего даже нищие перестанут брать «орлов» в качестве подаяния.
– Возвращаются времена солдатских императоров? – с тоской спросил советник.
– Да. Как и семьсот лет тому назад, легионеры мечами будут устанавливать свой порядок и сажать на трон новых владык. Солдаты заставят очередного императора платить им жалованье. Вот только мы это уже проходили: военные неспособны управлять огромным государством. И какого бы очередного болвана ни загнали в мраморный дворец, он не сможет наколдовать золото из воздуха.
– Атарер смог.
– Он был великим человеком, не чета нынешним. Именно Атарер заложил основы управления, закрепил границы провинций и создал городские службы. Он начал, а его сын и внук собрали воедино потрепанные земли, разгромили Вольный халифат и начали строить южную стену. Боюсь, нам это пока не по силам.
Советник, кряхтя, поднялся, прошел к еле видному во тьме шкафу и достал оттуда маленькую чашу. Вернувшись, плеснул вина себе и пригубил терпкий напиток.
– Жаль. Я надеялся, что умру спокойно, в своей постели. Если ты прав, меня вполне могут поджарить на костре варвары, пытаясь выпытать, куда я спрятал несуществующие сокровища.
– Я позабочусь, чтобы этого не произошло. Любым способом задержу отправку легионов из провинции. Тряхну наших аристократов и заставлю достать припрятанное золото. Нам необходимо в кратчайшие сроки сформировать еще три, а лучше четыре новых легиона. К весне нужно сделать так, чтобы северное побережье стало нашим.
– Это же другая провинция! – удивился Зиральд.
– Вот именно. И либо император сам снимет проворовавшегося наместника, либо тот свернет себе шею, неудачно спускаясь в ванну. Мне нужен человек, на которого я могу положиться. Желательно из местных, кто успел понюхать, как пахнет вонючий кочевник. С северными портами и нашими мастерскими мы сможем восстановить разграбленные восточные провинции. Объединив силы, мы станем непобедимы.
– И что потом? Мятеж? Отделение от остальной империи?
– Зачем? Мы просто вырвем себе должную толику самостоятельности. Не дело, когда нашими проблемами занимаются на другом конце света. Не дело, когда мы вынуждены ждать по две недели ответ на любой спешный вопрос.
– Аргус этого не позволит.
– Этот болван меня беспокоит в последнюю очередь. Поверь, летом у нас будет другой император. Собрав здесь семь или восемь полновесных легионов, я смогу договориться с новым властителем. Тем более что защищать новые солдаты будут родные дома, а не чужие земли.
Советник допил вино и мрачно посмотрел на догоревшие бумаги:
– В опасную игру мы ввязываемся. Очень опасную.
– Жить тоже опасно. Никогда не знаешь, кто попытается тебя убить: живые варвары или мертвые черепушки с Перешейка. – Наместник перемешал пепел и выбросил его в широкую корзину у входа. Вернувшись, устало откинулся на высокую спинку кресла и подвел итог беседе: – У нас нет выбора. Третий, четвертый и седьмой легионы сейчас гонят кочевников обратно в степь. Мы успели перехватить несколько небольших отрядов, но основная масса варваров уйдет домой с добычей и рабами. Мы закроем границу, но я не уверен, что сможем удержать стену следующей весной. Нужны обученные войска, нужны деньги, оружие, продовольствие. Война пришла на наши земли, и многим придется потратиться, чтобы сохранить хотя бы иллюзию безопасной жизни.
– Побережье разорено.
– К нашему счастью, не до конца. Крупные города выстояли, многие жители успели укрыться за высокими стенами. Я приказал принимать беженцев из других провинций.
– Беженцев?
– Да. Нежить ударила по северным землям. Можешь быть уверен, тысячи бедняков уже тронулись в путь. От кочевников можно попытаться отбиться, а восставшие мертвецы внушают необоримый страх. Нам это на пользу. Поселим всех желающих на побережье. Пусть обживаются, восстанавливают брошенные дома, пашут землю. В западных и центральных провинциях их не ждут. А я дам освобождение от налогов, позволю закрепиться здесь. – Вильрайд в ярости ударил кулаком по столу: – Это мои земли! Что бы ни говорили, но именно я отвечаю за живущих здесь! Не император, не свора обленившихся чиновников из Ампиора! Только я! Поэтому сделаю все возможное, чтобы этот набег был последним на мои земли. И жители помогут мне в этом – от чистого сердца или по принуждению. Так будет. А несогласным лучше бежать от меня подальше, и побыстрее…
Советник задумчиво посмотрел на мерцающий огонек свечи и пробормотал:
– Великая восточная империя… Плохо звучит… Надо будет придумать что-то более благозвучное.
– Не сейчас. Пока у нас полно других забот.
– Разумеется. Но если ты собрался идти до конца, кому-то надо подумать и посмотреть, куда именно приведет нас эта дорога. Кто знает, не захотят ли уставшие от чехарды военных переворотов остальные провинции прислушаться к твоим словам. Через пять или через десять лет. Кто знает…
– Хорошо, разрешаю подумать тебе над этим на досуге. А сейчас уже пора спать. Завтра новый тяжелый день, который должен сделать нас сильнее. И так, день за днем, мы возродимся. Навстречу новой жизни, новой империи…
Толстое снежное покрывало спрятало под собой Драконье королевство. Обильные снегопады сделали дороги непроходимыми, превратив укрывшееся между гор и лесов государство во множество крошечных островков-городов, где еще теплилась жизнь. Люди, напуганные дерзкой атакой орков, с наступлением зимы побросали свои дома в деревнях и перебрались за высокие стены, надеясь в дикой скученности безопасно дожить до весны. Потеряв прошлой зимой тысячи отличных бойцов из баронских дружин, королевство ощетинилось отрядами ополченцев. Наспех набранные сотни стянули поближе к реке Шепорот, границе между обжитыми людьми землями и бескрайним Орочьим полем. Злопамятный и временно обескровленный сосед предпочел не появляться на чужих полях, но обе стороны прекрасно понимали, что сейчас наступило лишь краткое затишье перед бурей: как только Орда восстановит силы, она с радостью поквитается с посмевшими напасть на нее.
Выбеленная метелями столица королевства Кхур опустела. Закрывшийся в своем черном мрачном дворце, король Даш-пятый скорбел по погибшему старшему сыну. Ему совсем не хотелось устраивать приемы для гостей и праздники в честь собранного скудного урожая. В огромном пустом зале у единственного горящего камина в дубовом кресле сутками молча сидел сгорбленный старик, перебирая пальцами островерхую корону, которая тускло мерцала багровыми гранеными рубинами. В чернильной мгле спрятались каменные головы драконов, с насмешкой наблюдавшие за седым королем. Пустой трон венчала самая большая голова, скаля в зал свои изогнутые клыки.
Бесшумно отворилась высокая дверь, и под высокие своды шагнул молодой стройный мужчина в черном камзоле с длинным мечом в ножнах на ярко-красной перевязи. Ежась от промозглого холода, младший из сыновей подошел к неподвижной фигуре отца и замер рядом. Король поднял воспаленные глаза и прошептал:
– Дрим? А где Дорман?
– На границе с Поххомораном, проверяет старую крепость. Обещал завтра вечером вернуться.
– Крепость?
– Да, Древние Зубы. Две опорные башни и укрепленный гарнизон.
