– Ты меня не разочаруешь, – многозначительно сказал он.
Кровать скрипнула, он что-то делал руками. Должно быть, готовил бинты, которыми собирался ее привязать. Скоро она станет абсолютно беспомощной и лишится всех шансов на побег.
– Я не хочу, чтобы меня привязывали, – чуть слышно произнесла она.
– Вряд ли ты сможешь убедить меня. Хотя попытайся. Какой-нибудь маленький секрет, и тогда посмотрим.
Никаких секретов. И ничего другого. Но в глубине души Анник знала, что до этого непременно дойдет.
Увы, пришла очередь последнего плана. Всегда есть последний план, которым надеешься не воспользоваться. Придерживая шелковую сорочку, она поползла к нему, пока не оказалась так близко, что почти ощущала его тепло. Она заставила себя встать на колени, раздвинув бедра. Так делали проститутки в публичном доме, который одно время содержала ее мать в Париже. Месье Грей наверняка посещал такие заведения и понимает, что ему предложено.
Анник услышала, как он глубоко, прерывисто вздохнул. Его палец коснулся ее руки, но лишь для того, чтобы поднять ее правое запястье.
– Больно?
– Нет. – Она высвободила руку. – Ерунда.
– Это еще одна причина моего нежелания бороться с тобой. Кончится тем, что я опять сделаю тебе больно. А я не хочу.
– И я не хочу. Лучше привяжите меня.
Она почувствовала, что он действительно отвернулся, хотя дышал тяжело.
Куртизанка не боится ни одного мужчины. Не боится его прикосновений, не боится сама прикоснуться к нему.
Пора. Нащупав длинный гладкий шнурок пояса, она развязала узел. Это был тонкий крученый шелк, очень прочный. Ночная сорочка распахнулась. Он это почувствует, он даже в темноте увидит ее тело. Она покраснела.
– Быть связанной имеет свою привлекательность. Но все-таки ограничивает возможности, – прошептала она. – Я предпочитаю быть… изобретательной.
Это могла быть опытная куртизанка, собравшаяся приласкать его, А могла быть любознательная Анник. Кожа на шее оказалась сухой, теплой и грубоватой, щеки – жесткими от щетины, а рот, к ее удивлению, – мягким и нежным. Под ее пальцами он приоткрылся, и она почувствовала его язык. Она не знала, что делать, когда мужчина лизнул ей пальцы. Это вызвало небольшой жар между ног.
– Чего ты хочешь? – спросил он.
– Я не буду рассказывать секреты. Но доставлю вам удовольствие, если вы дадите мне последний шанс.
– Очень соблазнительно. Почему?
– Возможно, я устала бороться.
– Не то. Скажи мне – почему?
Так сурово. Он должен ей поверить настолько, чтобы подпустить ближе. В тишине она слышала приглушенный шум голосов во внутреннем дворе.
– Я вас хочу. – Она сказала ему правду. Какая ирония! – Я хотела вас, когда впервые прикоснулась к вам в подземной тюрьме Леблана. В карете, когда мы боролись… Слишком волнующе бороться с мужчиной, как я боролась с вами.
– Можешь не рассказывать. Это действительно волнующе…
– Мы боролись. Но вы не делали мне больно. Вы были очень раздражены, прижали к сиденью, лежали на мне. Я представила… как это могло быть в постели с вами.
Каждое слово было унижением, обнажавшим ее желание, как нагота – ее тело. Но это должно пленить мужчину вроде Грея. Отвлечь его внимание. К несчастью, даже сейчас, когда ей нужно целиком сосредоточиться на выполнении своего плана и убедительной лжи, внутри у нее растекалась тонкая струйка желания. В других обстоятельствах… Анник тут же отогнала эту мысль.
Ее пальцы, накрытые складками шелка, осторожно вытягивали из длинной обшивки ночной сорочки пояс-шнурок.
– Нам сейчас незачем быть врагами, в темной комнате, где никто не видит. И что бы мы тут ни делали… этого как будто вообще не случилось.
– Интересная мысль.
– А после можете привязать меня, если хотите. Вы не давали никаких обещаний.
Ей было забавно слышать поддразнивание в собственном голосе. Она подвинулась еще на дюйм.
– Я могу привязать тебя прямо сейчас. Твои слова и выеденного яйца не стоят.
– Вы правы, что не верите мне. Но иногда я не французский агент. Иногда я просто Анник.
Он снова передвинулся. Его кольцо задело стол у кровати. Он что-то ставил туда и отвернулся от нее.
Она быстро намотала конец шнура на левую руку. Потом наклонилась к нему и уперлась лбом в твердый выступ его лопатки.
