пятилетнее тюремное заключение.
— Как такой приговор может повлиять на движение против войны во Вьетнаме?
— Мне кажется, что такой приговор только усилит это движение, драматизирует его.
— Значит, правительство США совершило ошибку, решив привлечь вас и ваших друзей к суду?
— Очевидно.
— Что произойдёт в Бостоне в понедельник?
— Формальное слушание. Мне предъявят обвинение, я не признаю себя виновным, адвокаты получат обвинительное заключение. Вот и всё. Я думаю, это займёт час, не больше. А настоящий суд состоится, видимо, позднее.
— Как распределяется сейчас ваше время, доктор? Вы, кажется, оставили медицинскую практику?
— Оставил. Основную часть своего времени, приблизительно две трети, я отдаю движению за мир. В оставшуюся треть я пишу книгу. Я пишу ее уже два года. Она называется — «Я верю в человека».
— Расскажите, пожалуйста, о ваших детях.
— У меня два сына. Старший родился в 1933 году. Он директор детского музея в Бостоне. Дела его идут успешно.
— Его мнение о войне во Вьетнаме?
— Он — против неё очень активно, наши позиции совершенно одинаковы. Младший — студент- архитектор. Его взгляды на войну я очень хорошо знаю, поэтому не хотел бы говорить об этом.
Наше интервью прервал телефонный звонок. Доктор вышел в другую комнату и вернулся минуты через три.
— Англичане приглашают меня, на цикл лекций против войны. Труднее всего отказывать в таких случаях. Но сейчас мне нельзя уезжать отсюда…
Высокий, худощавый, он оказался рядом с чёрно-белым рисунком, изображающим Дон Кихота. Фотограф быстро нажал спуск, камера щёлкнула.
Доктор Спок засмеялся и отошёл от рисунка.
К сожалению, я не был в Бостоне. Я могу восстановить события только по телевизионной плёнке, по сообщениям репортёров, ну и, конечно, по рассказу самого доктора Спока.
Вся процедура там заняла поразительно мало времени — 10 минут. Пятеро человек, известных всему миру, выслушали обвинение.
— Признаёте себя виновным? — обратился судья к каждому по очереди.
И каждый по очереди твёрдо ответил:
— Не признаю.
Их оставили на свободе до суда, каждого — под залог в 1000 долларов.
Мне удалось снова увидеть доктора Спока на многотысячном митинге поддержки его и его друзей. Он был веселым и жизнерадостным, шутил с трибуны:
— Меня спрашивают журналисты, почему у меня такое хорошее настроение. Дело в том, что, как врач, знающий, что к чему, я своим хорошим настроением пытаюсь отрицать опасность. Кроме того, у меня есть две причины быть веселым. Во-первых, после того как меня вызвали в суд, моя популярность невероятно возросла. А во-вторых, раньше журналисты меня всегда спрашивали: на каком, собственно, основании вы, детский врач, лезете в международные дела? Сегодня они уже не говорят этого, сегодня они признали моё право.
Как врач, он действует методом отрицания опасности. Но опасность абсолютно реальная. Каждому из них грозит пятилетнее тюремное заключение и 10 тысяч долларов штрафа.
У меня был с ним полуминутный разговор, пока его оттаскивали одни телевизионщики от других. Я спросил, с каким настроением он вышел из суда.
— Всё пустяк, — улыбнулся доктор Спок. — Вся процедура десять минут… Но вот отпечатки пальцев брали довольно долго… — и улыбнулся только губами.
Судебные служки мазали ему длинные сухие пальцы жирной грязью и потом сверху привычно прижимали к клетчатой картонке с надписями: «Правая рука. Большой. Указ. Средн. Безым. Мизинец. Левая рука. Большой…»
И, наверное, фотографировали в фас и в профиль лицо, которое знают матери всего мира.
Итак, обвинение: заговор с целью заставить молодых американцев уклониться от призыва в армию. Пять человек сговорились заставить американскую молодёжь…
Звучит нелепо. Но есть закон. Какова база их защиты? Только одна: война во Вьетнаме, для ведения которой правительство Джонсона призывает в армию молодых американцев, незаконна со всех точек зрения. Она наносит непоправимый ущерб не только Вьетнаму, но и Соединенным Штатам.
Об этом доктор Спок говорил на митинге в Нью-Йорке, в огромном переполненном (плюс еще 800 человек у входа на улице) зале «Манхэттен-центр».
— Нас ненавидят во всем мире, — говорил он. — Ненависть к нашей стране сейчас можно сравнить с ненавистью к гитлеровской Германии. Только ей мы уступаем первое место.
Полгода назад я познакомился в Нью-Йорке с Дэйвом Митчеллом. Это был первый молодой американец, который начал движение против призыва в армию.
Митчелл не очень верил, что суд его оправдает. И оказался прав: в феврале 1967 года суд приговорил его к пяти годам тюрьмы. Но он надеялся и всем сердцем верил, что его пример разбудит многих.
И тоже оказался прав.
Сотни молодых американцев отказываются ныне от призыва в армию.
В Нью-Йорке я видел демонстрацию детей — в защиту доктора Спока. Это была шуточная и одновременно очень серьёзная демонстрация. Полтораста ребятишек с мамами и с папами пришли к зданию инъекционного центра («инджэкшн сентр»), где им полагается делать прививки (а доктор Спок был арестован у здания «индакшн сентр» — призывного центра). Там ребята собрали свои «повестки» на противооспенные прививки в ящички и подарили растроганному доктору.
Я не думаю, что Бенджамин Спок верит в то, что ему удастся избежать тюрьмы. Я думаю, его поступком руководит тот же мотив, который руководил и Митчеллом: разбудить других, усилить — удвоить, утроить, удесятерить — движение против войны во Вьетнаме.
Тем величественнее смысл его поступка.
Глава вторая
ФЕВРАЛЬ
Старт
Комната предвыборных собраний в старом здании сената. Гранитные колонны. Старинная тяжелая люстра. Здесь о своем решении участвовать в предвыборной борьбе за высший в США пост — президента, объявил сенатор Роберт Ф. Кеннеди.
Комната заполнена до отказа журналистами, фоторепортерами, кино- и телеоператорами, друзьями и сторонниками, сенатора. По обеим сторонам трибуны сидят девять детей, сенатор а (отсутствует лишь десятый — самый младший. Дуглас Гарриман Кеннеди, ему всего несколько месяцев) и жена Этель. Младшие строят рожицы, залезают на стул с ногами, хлопают в ладоши, позёвывают. Старшие сидят в торжественной неподвижности.
Сенатор выглядит несколько усталым. По свидетельству американских журналистов-«кеннедиведов», волосы его подстрижены чуть короче, чем обычно.
