обозревателей сослался на меня, заявив, будто я доказал, что белая раса древнее черной и желтой на сотни тысяч лет. Он утверждал, что найденные до меня останки принадлежали предкам этих двух якобы низших рас. Призвал даже создать фонд, предназначенный для продолжения моих работ.
Упоминанием об Атлантиде интересовалась главным образом бульварная печать. Официально в научных кругах говорилось о «культуре основной генеалогической ветви», которая погибла в результате какой-то катастрофы. Печать, радио и телевидение атаковали меня все настойчивей. На меня начали оказывать давление через администрацию учебного заведения, в котором я преподавал.
— Ну а вы что?
— Я? Ничего. Молчал, выкручивался, лавировал или просто отрицал. Чувствовал себя как человек, который добровольно позволил реке нести себя по течению и не знает, куда она его принесет, а доплыть до берега он уже не в силах. Чтобы отправиться с экспедицией в Африку, я был вынужден многое распродать. На второе подобное путешествие средств у меня не было. Между тем чем больше я углублялся в привезенные материалы, тем яснее отдавал себе отчет, что мне необходимо съездить туда еще раз. Через полгода после возвращения я понял, что… ничего не понимаю. На каждом шагу я натыкался на непреодолимые противоречия и препятствия. Скажем, хотя бы в определении возраста раскопок. Наиболее точным методом определения абсолютного возраста минералов, палеонтологических или археологических находок является метод исследования изменений радиоактивных изотопов. К сожалению, метод радиоактивного углерода оказывается непригодным, когда находкам более 40000 лет. В свою очередь свинцовый и стронциевый методы не годятся для исследования периодов времени менее десяти миллионов лет. А на гелиевый метод я не мог положиться ввиду проницаемости скал грота. Радиоактивные часы истории показывали либо секунды, либо часы, а мне нужно было измерять время в минутах. Правда, анализируя превращения трансурановых элементов, я пришел к выводу, что возраст этой постройки составляет более 500000, но менее двух миллионов лет. Однако я не был абсолютно уверен в правильности своих расчетов. С трансурановыми элементами я имел дело впервые.
— А вы не могли пригласить специалистов сотрудничать с вами?
На лице ученого промелькнула гримаса неудовольствия. Он ничего не ответил и продолжал свое повествование, как бы не слыша замечания девушки.
— Больше всего меня беспокоило то, что я на каждом шагу открывал доказательства необычайно высокого уровня знаний строителей комнаты. Помните те три окружности над входом в грот? Долгое время я не мог объяснить их значения. И лишь однажды, просматривая случайно какую-то популярную книжку по астрономии, я нашел решение загадки, обратив внимание на рисунок, изображавший сравнительную величину Солнца, Земли и Луны.
— Неужели?..
— Да! — сверкнул он в темноте глазами. — Это не могло быть случайностью! Все пропорции были соблюдены с огромной точностью. Даже среднее расстояние от Луны до Земли. Строители грота знали действительные размеры небесных тел и расстояния между ними. За этим первым открытием посыпались последующие. Кружки и точки на стенах комнаты также оказались моделями планет с точным соблюдением взаимных пропорций. Там был даже Плутон и одна планета, о которой мы, к сожалению, еще ничего не знаем. Я начинал верить в чудеса. Ведь распад элементов, казалось, совершенно исключал случайность или мираж. Особенно заинтересовал меня кружок, который должен был обозначать Венеру. Диаметр его не соответствовал известному нам диаметру Венеры, полученному путем фотографирования в инфракрасных лучах. Неужели астрономы, жившие сотни тысяч лет назад, лучше нас знали толщину атмосферы на Венере? Я готов был поверить, что и найденные трансурановые элементы — тоже достижение их техники! И это за сотни тысяч лет до того, как существо, называемое нами прачеловеком, научилось высекать огонь!
— Но Атлантида…
— Ее не было! — прервал он с такой порывистостью и болезненной страстностью в голосе, что Ирена даже вздрогнула.
Наступило молчание.
— Атлантиды не было, — повторил незнакомец как бы с удовлетворением.
— Но ведь вы сами только что сказали, что несколько сотен тысяч лет назад…
— Это не была цивилизация атлантов, — уже более спокойно прервал он ее. — Мои первоначальные выводы были ошибочными.
— Дело не в названии, — Ирена начинала нервничать. — Во всяком случае, если то, что вы здесь рассказали, не плод вашей фантазии, то вы нашли следы какойто высокоразвитой человеческой цивилизации.
— Человеческой ли? — медленно сказал он, и, хотя вокруг царил мрак, Ирена почувствовала, что он улыбается.
— Не понимаю. Вы думаете, что, кроме человеческой цивилизации, на Земле могла существовать какая-то другая…
Она не докончила. Погруженное в темноту лицо ученого неожиданно осветил слабый красноватый отблеск, и девушка увидела, что глаза больного внезапно расширились от удивления. Рот раскрылся в радостном крике:
— Там! Смотри! Там!
Ирена обернулась. Далеко на горизонте медленно угасал красный огонек.
— Ракета!
— Да! Ракета! — горячо подхватил больной. — Там должны быть спасательные шлюпки! Это какой- нибудь корабль пришел на помощь! У моряков с «Литтл Мэри» есть на лодках ракетницы!
Сердце неистово билось в груди Ирены. Значит, вера в то, что помощь все-таки придет, была обоснованной. А ведь за последние двадцать часов она в глубине души не раз задавала себе вопрос, есть ли хотя бы какиенибудь шансы на то, что их обнаружит корабль или самолет.
Эта последняя мысль несколько обеспокоила ее.
— А они нас заметят? — вполголоса спросила она. — Сейчас? Ночью?
— Сомневаюсь, чтобы они ограничились поисками только ночью. Разумеется, они вначале занялись шлюпками. Нас наверняка не оставят. Утром…
Небо вновь посветлело. Из-за горизонта на мгновение выглянула красная звездочка, немного дальше, к западу от нее, — зеленая. Почти одновременно до них донеслось далекое, прерывистое гудение судовой сирены.
Они жадно вслушивались в предвещавший спасение звук. И хотя гудение сирены вскоре заглушил шум волнующегося моря, оба застыли в напряженном ожидании.
Узкий серп месяца медленно тонул в пелене тумана илп дымки у горизонта.
Незнакомец, опершись о поплавок плота, начал ощупывать больную руку.
— Болит? — прервала молчание Ирена.
Он ответил лишь после продолжительного молчания, грубо, со злостью:
— Ничего у меня не болит! До утра выдержу! А если надо будет, то и до следующего вечера! Может быть, вы ждете продолжения рассказа? Что? Интересно?
— Очень.
— Но конец вам придется придумать самой. У меня уже не хватает фантазии… Неужели же все, что я вам наговорил, вы приняли всерьез? Вот это здорово! — с наигранной веселостью захохотал он. — Видно, у меня талант. Придется стать писателем. Ну что? Вижу, я вас разочаровал. Мне очень жаль…
Раздался неприятный гортанный смех.
Ирена молчала. В ее голове был хаос. Заснула она лишь перед рассветом, да и то ненадолго. Разбудил ее рывок за ногу. В темноте она различила распростертое тело незнакомца. Видимо, он пытался подползти к ней, но у него не хватило сил.
С трудом она сдвинула его обратно в угол плота и уложила поудобнее. Жар резко усилился, но он казался в сознании.
— Слушайте, — он схватил ее за руку. — Обязательно… Не знаю, доживу ли я до утра… Слушайте. Они повторяли свои предложения… Несколько раз… Потом нанесли удар. Подло… исподтишка… — отрывисто говорил он, хватая ртом воздух.
