первыми… стихийными «атеистами», задолго до Гераклита, Эпикура и Лукреция усвоившими простую истину, что, кроме кар земных, не существует на свете никаких иных «кар небесных». Разумеется, какое дело рабу-чужеплеменнику, лишенному всяких гражданских прав, до гнева чужих богов, если от него отвернулись даже свои боги и отдали его в рабство. Именно из них, надо полагать, и формировались основные кадры грабителей могил. Правда, их «эмпирический метод отрицания» осуждало — мягко говоря! — не одно поколение фараонов, жрецов, авантюристов-кладоискателей и археологов, ограбленных в равной мере как те, так и другие…
Не под влиянием ли участившихся случаев разграбления могил в конце эпохи Древнего царства в египетском обществе зарождается определенный скептицизм, зреет неверие в «потустороннее бытие», реальность существования загробного мира? Этот скептицизм явственно звучит даже в текстах со стен древних усыпальниц египетской знати, например, как в надписи, датируемой концом Древнего царства:
(XXI в. до н. э. Перевод А. Ахматовой)
Ведь «причитания никого не спасают от могилы» и «видишь, никто из ушедших не вернулся обратно»! И через тысячу лет, в XIV–XII вв. до н. э., заряд этого скептицизма продолжал житъ в египетском обществе. Если верить надписям на стенах Усыпальниц, египтяне продолжали сильно сомневаться в «вечных» и «прописных» истинах, проповедуемых жрецами заупокойного культа.
(XIII в. до н. э. Перевод А. Ахматовой)
(XII в. до н. э. Перевод В. Потаповой).
И нет ничего странного, что именно в XIV–XII вв. до н. э. накануне «сокрытия мумий» в тайниках Дейр-элъ-Бахри, «вторая волна» ограблений могил фараонов и знати прокатывается по Египту. Именно к XII в. до н. э. и относится знаменитое «дело» по ограблению усыпальниц в Долине Царей.
Фараоны регулярно высекали на стенах гробниц и саркофагов одну охранительную надпись за другой, одно проклятие в адрес возможных грабителей за другим. И, может быть, они звучали примерно так в современном вольном переводе: «Да пусть у тебя, о нечестивец, отсохнут руки, ослепнут глаза и отнимутся ноги, если ты сейчас же не вылезешь из моей могилы, куда тебя никто не звал…» Или же так: «Брось, брось, тебе говорят, мою корону, не сдирай позолоту, негодяй, с моего божественного лика…» Грабители же не менее упорно игнорировали ругань по своему адресу и продолжали вскрывать один «каменный сейф» за другим. На всякий случай сжигая божественную мумию или унося с собой ее голову, чтобы оскорбленный «дух мертвого» не преследовал грабителей, когда они будут возвращаться назад. Но на Анубиса надейся, да сам не плошай!
Папирусы рассказывают нам о судебных делах против грабителей, говорят о «падении морали», «пренебрежении к порядку и религии», естественно, по мнению правящего класса Египта. Даже жрецы бога Амона пишут на своих гробницах крамольные слова: «Беглый миг, когда видят луч солнца, стоит больше вечности и господства над царством мертвых». О том, как поступали в те времена с пойманными грабителями могил, мы уже знаем из рассказа Геродота и догадываемся из названного выше папируса. Немецкий ученый Э. Церен в известной книге «Библейские холмы» дополняет рассказы папирусов и Геродота.
Так, пишет он, в 1952 году экспедиция египетских археологов из Департамента Службы древностей сделала одно любопытное открытие в пустыне Южной Нубии. Она нашла здесь гигантскую, 20-метровую статую сфинкса. Громадная фигура внутри оказалась полой и имела несколько камер. Проникнуть в этот каменный колосс можно было только поднявшись на высоту около 15 метров по приставной лестнице. Перед глазами изумленных исследователей возникла страшная картина: с потолка камер свисали кожаные петли, в узлах которых сохранились остатки человеческих ног, а пол был покрыт сотнями человеческих черепов. Очевидно, этот колосс с телом льва и головой человека издавна был местом казни. Приговоренных к смерти подвешивали здесь за ноги и выдерживали на горячем солнце до тех пор, пока распадавшееся тело не обрушивалось на пол камеры. Ведь в рассказе Геродота труп грабителя тоже был вывешен на всеобщее обозрение на городской стене…
Кончали ли здесь, в каменной пустотелой статуе, свою жизнь в страшных муках грабители могил или же «рабы-сфинксы» — опытные архитекторы и мастера по сооружению гробниц и сложных подземных ходов, тайну которых они должны были похоронить вместе с собственной жизнью в чреве такого сфинкса, не известно. Археологи считают, что это наверняка могли быть как те, так и другие. С тех пор было найдено еще несколько подобных сфинксов. Все они удалены от мест поселения в пустыню, и все они служили местом казни. Не случайно образ египетского сфинкса в европейской литературе получил такие зловеще таинственные и загадочные черты еще до открытия страшной роли и назначения этих статуй…
Прошли века и тысячелетия… По всему миру еще в древности были разграблены своими или чужими кладоискателями памятники старины — прекрасные скальные гробницы древних арабов — набатеев Петры в Сирии (причем ограблены, как заметил известный английский альпинист Джон Браун, опытными «мастерами-скалолазами» с использованием специального снаряжения). Тогда же в древности местные «знатоки» погребений один за другим в большинстве своем вскрыли недра златообильных курганов скифских царей и военачальников, в одном из них — в знаменитом Чертомлыке — даже был найден скелет не успевшего выскочить из-под земляного обвала скифа-грабителя. Старинными топорами и молотами, сквозь вечную мерзлоту прокладывали дорогу к сокровищам еще в Древности грабители чаатасов в долине Енисея и на Алтае. А что не успели взять они, добрали потом «бугровщики». Да разве перечтешь все те места на земном шаре, где бы еще в Древности не поработали бы кирка и заступ жадных на золото грабителей могил, предшественников современных латиноамериканских «уакерос», «счастливчиков» дореволюционной России и просто рядовых кладоискателей — предприимчивых одиночек или объединенных в преступные организации и банды.
