равновесие. Она выругалась и сердито посмотрела на свой след, прежде чем продолжить путь.
Нет. Фенберг не любил ее, подумала она. Он не мог даже произнести этих слов. Однажды, когда они шутливо боролись, она, смеясь, первый раз сказала Фенбергу: 'Я люблю тебя'. Он посмотрел на нее, как будто услышал слова на иностранном языке. Скажи же, ты, упрямый бойскаут. Так полагается, подумала Элен. Мужчина должен сказать: 'Я люблю тебя' и тогда начинают играть арфы и ксилофоны, и мир вдруг становится лучше. Нет. Мне достаточно надоели мужчины. Надеюсь, что у меня будет девочка. Она похлопала себя по животу. Просто играя. Потом обняла его. Девочка там или мальчик, все равно у тебя будет кто-то, кто будет очень сильно любить тебя. Она посмотрела на небеса. Что это означает? Мне надо объяснить, потому что я не знаю.
Митикицкая шла мерным шагом.
Вверху было красиво, садилось солнце.
Может быть, когда ребенок подрастет, она привезет его, чтобы показать отца. Он, наверно, все еще будет издавать свою маленькую газету. Он постареет, поседеют виски, появятся морщины у глаз. Мужчины так красиво стареют, черт бы их побрал. Элен злорадно представила его рядом с толстой женой, просто чтобы досадить ему. Ее дочь (ладно, может, и сын) полюбит его (сукин сын умел очаровывать) и захочет остаться с ним. Он купит ее лошадьми, фильмами и свежим воздухом. Потом он посмотрит через голову ребенка на Элен, как он это умеет делать. Взгляд его скажет без слов: 'Ну, милая, я был таким дураком. Оставайся'. И он снова разобьет ей сердце.
О Господи. Хватит, Митикицкая, оборвала она себя.
Элен пошла медленнее, потому что тропинка вела теперь вниз. Ей надо быть осторожнее. Скоро стемнеет. Она заметила, что тропинка ведет к скалистому ущелью примерно пятьсот футов глубиной.
Она была уверена, что ее будут искать. Должны искать. Может быть, даже у этого типа Фенберга найдется пара часов, чтобы поискать ее. Потом она засомневалась. Он такой эгоцентричный…
Ну и не надо, Фенберг.
Сама того не зная, она приближалась к водопадам Вебстера.
Митикицкая остановилась и прислушалась. Ей показалось, что она слышит рокочущий звук. Да! Мотор автомобиля. Он ехал в ее сторону. О Господи! Благодарю тебя, благодарю, молилась она. Может быть, это даже Майкл. Митикицкая сняла рюкзак, который она прихватила в лагере Снежного Человека. Машина приближалась. Элен копалась в нейлоновом мешке, она искала расческу и зеркало.
— Фи, — сказала она, глядя на себя в зеркало. Что ты делаешь? Ты же не на свидание собираешься, тебя спасают. Ты должна быть лохматой.
Тем не менее Митикицкая выпрямилась и подготовилась к встрече, как могла. Она стряхнула пыль с одежды, подобрала живот и стояла — ноги вместе, плечи назад — вся ожидание.
Машина оказалась новым «рэйндж-ровером». Митикицкая загородилась рукой от заходящего солнца. В машине сидело четверо. На одном из пассажиров она разглядела форму шерифа. Это был кузен Майкла — Буба. Митикицкая встала на цыпочки и помахала.
— О, господи, как я рада увидеть хоть кого-нибудь, — сказала Митикицкая, когда «ровер» проехал по луже и остановился около нее. — Мистер Беган?
— Привет, Элен, — сказал оборотень.
Митикицкая сделала шаг назад. Что-то тут было не так. Оба брата Магоногоновича сидели на заднем сиденье и смотрели прямо перед собой, как загипнотизированные. Шериф явно был избит, руки его были за спиной в наручниках.
— Нам по пути? — спросил Беган, улыбаясь.
Митикицкая страшно устала от монстров и лунатиков. Ей надоело жить не дома. Надоело ночевать в лесу, и ей больше не нравились костры.
Она хотела в свою квартиру. Ей хотелось принять ванну и одеть халат.
— Мне это совсем не кажется слишком забавным, — громко сказала Элен, безуспешно сопротивляясь, в то время как братья Магоногоновичи с пустым взглядом связывали ей за спиной руки кожаными ремнями.
Она увидела выдолбленный пень высотой около шести футов, обугленный пламенем. Странный изгиб дерева создавал подобие трона с двумя корнями по бокам, похожими на стремена. С него свисала кожаная упряжь. Пень был похож на гинекологическое кресло для друидов.
— Снова старая история. И так быстро, — сказала она, спокойно и с достоинством выпрямляясь. — Не будете ли так добры сказать мне, какого черта вам надо?
Братья Магоногоновичи выполнили свою задачу и уселись у ног Бегана, как выдрессированные собаки.
— Я ищу тебя уже сто лет, — ответил Беган. Лицо его постарело, морщин стало больше, но оно стало более сильным, подумала Элен.
— Да, я представляю, что это выглядит, как сто лет, — заметила Элен.
— Однажды, давным-давно, я нашел тебя. Помнишь? — спросил Беган.
Элен не помнила. Она быстро рассказывала о том, что с ней произошло за последние несколько дней и, шутки шутками, но не может ли мистер Беган развязать ее теперь? Беган улыбнулся и вдохнул запах серы, исходивший из пламени:
— Это было здесь, сто лет назад. Твои волосы были такие же длинные и черные, только не вились. Ты вернулась еще красивее. У тебя есть чувство юмора. Твой муж Майкл оставил тебя. Одну. Конечно, тогда его звали не Майкл. Все было прекрасно, только ты уже носила его ребенка, и мне пришлось убить тебя за твою неверность и ждать. Ждать еще сто лет. Ты помнишь?
Нет. Все это казалось Митикицкой вздором. Она подозрительно посмотрела на Бубу, потом снова на Бегана.
Она хотела знать, почему связан шериф.
— Обед, — сказал Беган.
Мва-ха.
Он посмотрел на небо:
— Скоро будет полнолуние, и я пройду через эту шараду последний раз. Мне надо поспать. И тебе тоже.
Беган подошел к Элен грациозной походкой зверя. Он изучал ее, нежно гладил лицо, потом приложил два пальца к шейной артерии. Пульс. Элен вздрогнула и отшатнулась.
— Скоро ты будешь умолять меня прикоснуться к тебе, маленькая принцесса.
— Не держите пари на взятые взаймы деньги, — сказала Митикицкая, невольно сжимая ноги.
Беган улыбнулся, он грубо схватил Элен за волосы и откинул ее голову назад. Язык его вывалился.
— Я засыпаю, — сказал Беган и резко поднялся.
— Стерегите их, — приказал он братьям. Они молча кивнули.
Элен закричала:
— Помогите!
Потом она снова набрала воздуха и крикнула — Поооомоооогиииитееее! — Ущелье откликнулось эхом на ее крик.
Беган повернулся к ней:
— Никто тебя не услышит. Но если ты снова закричишь, я заткну тебе рот кляпом. Я люблю спокойных женщин.
Элен разъярилась, но не стала больше кричать. О, мы прекрасно поладим. Элен напряглась и посмотрела вокруг. Она боялась Бегана. Боялась братьев с каменными лицами. Ей было страшно в лесу. Ее пугало все, и при первой возможности…
— Я мертвый человек. — Митикицкая посмотрела на шерифа, потом на братьев, сидевших в нескольких футах от нее с видом полного безразличия.
— Что? — прошептала она.
Шериф заговорил первый раз. Митикицкая придвинулась чуть ближе. Братья увидели это, но не сделали попытки помешать ей. Она подвинулась еще на несколько футов и, когда увидела, что братья не
