тяжелого, такого же опасного, как он сам, и продирающегося сквозь кустарник.
Это был Большая Нога Джона Туберского.
Существо выскочило в просвет между кустами. Он увидел, что Элен держат два человека. В лунном свете гуманоид весом в восемьсот фунтов зарычал и застучал по земле кулаками.
Затем он атаковал.
Он с разбега налетел на оборотня и врезал его в дерево, как нападающий в футболе врезается в защитника. Восемьсот фунтов, помноженных на сорок миль в час. Слюни потекли из собачьей пасти Бегана, когда воздух как бы вышибло у него из легких. Снежный Человек не был ловким. Он владел лишь грубой силой. Он отошел и снова напал, ударив оборотня в ребра плечом и еще раз стукнув его об дерево. Птицы громко закричали в ночи. Первый раз в своем новом состоянии Беган почувствовал боль. Он закричал от ярости и удивления и рванул когтями этого бегемота. Шестидюймовые когти вонзились в шерсть. Снежный Человек быстро отскочил и попытался дотянуться до горящих ран на спине. Его крик раздавался по лесу.
Теперь настала очередь вампира нападать.
Неуклюжий Снежный Человек отступил, когда человек-волк подкрался к нему. Оборотень наскакивал на медлительного зверя и пускал в ход острые как бритва зубы и когти. Клоки шерсти и кожи полетели с Сесквоча, и он беспомощно отмахивался от своего противника. Он выл от боли, бессильный предотвратить свою собственную гибель.
— Не давай ему приближаться к тебе, — кричала Митикицкая, пытаясь освободиться от веревок. — Схвати его, чтобы он не мог ударить или укусить тебя.
Человек-волк снова прыгнул, но на этот раз Сесквоч схватил его за запястья. Беган лязгал и клацал зубами и пытался вонзить передние резцы в уязвимую область шеи, которая была на расстоянии нескольких дюймов. Существо медленно сжимало запястья Бегана, сильнее, еще сильнее, и валило его на землю.
— Ломай ему руки! — подбадривала Митикицкая.
В глазах оборотня было изумление. Так никогда не было. Он попытался упасть на спину, ударить Сесквоча, но был пришпилен к земле и не мог шевельнуться.
Митикицкая услышала еще шум в чаще. Бин Брэс Браун и Туберский ворвались в лагерь, за ними бежали Фенберг и индеец. У Фенберга в руках было ружье. Мужчины замерли при виде двух дерущихся монстров.
— Элен, — Фенберг двинулся ей навстречу. Туберский остановил его, положив руку на плечо.
На продуваемом ветром плато при свете луны, заполнившей половину неба и осветившей хвойные леса, похожие на чужую планету, Снежный Человек почувствовал знакомую боль в груди. Левая рука онемела, силы быстро оставили его. Зубы древнего оборотня медленно подбирались к существу Туберского.
— Его сердце!
— Джон!
Фенберг не успел остановить его. Туберский прыгнул и опоздал на секунду. Зубы трансформированного мистера Бегана впились в грудь существа и нанесли глубокую рану.
— Ублюдок! — крикнул Туберский и изо всех сил ударил оборотня сзади по позвоночнику. Этот удар парализовал бы обычного человека, но Беган в своем безумии не был нормальным.
— Ух! — выдохнул Туберский.
Беган вскочил на ноги, потер почки. Страдающий от страшной боли Снежный Человек ушел в лес и исчез из виду.
— Уйди оттуда! — закричал Фенберг, поднимая ружье и пытаясь прицелиться.
Туберский метался в разные стороны, уворачиваясь от метящих в него когтей. Зверь с силой замахнулся, Туберский сделал аккуратный кувырок через плечо.
— Стреляй в него!
Фенберг четыре раза выстрелил в грудь монстра, но это, казалось, только разъярило его. Он стоял прямо.
— Серебряная пуля! — закричал индеец. — Стреляй серебряной пулей!
Фенберг потянулся в нагрудный карман за пулей, сделанной из чистого серебра, и уронил ее на землю вместе с десятком других пуль. Монстр прыгнул.
Всего в шести дюймах.
Когда Беган рванулся к незащищенному Фенбергу, Туберский схватил его сзади за ногу. Homo canis lupus упал, шлепнувшись животом о землю. Туберский вскочил и схватил Бегана сзади за шею, сковав его двойным нельсоном.
В своем трансформированном состоянии М.Дж. Беган весил около трехсот пятидесяти фунтов. Туберский держал его на весу и сжимал. Сухожилия у него были как стальные волокна. Они не гнулись. Они не ломались.
— Я не могу, мать твою, больше держать его, — процедил Туберский сквозь сжатые зубы. На лбу у него выступили капли пота.
— Ищи проклятую пулю, вставь ее в идиотское ружье, снеси ему его чертову голову. Пожалуйста! — закричал Туберский.
Фенберг шарил в сырой мульче.
— Я не могу найти ее!
— Он вырывается! — крикнул Туберский, напрягаясь. Оборотень дергался и визжал. Это было все равно, что держать огромную бешеную летучую мышь.
— Есть! — Фенберг замешкался, неловко вставляя серебряную пулю в затвор. Ее надо было снова доставать. Вокруг завернулся лист. Черт! Он очистил ее и быстро перезарядил.
Теперь встать. Ружье к плечу.
— Господи, оглянись!
Все еще держа монстра, Туберский столкнулся еще с одним противником. Он дернулся и увел из-под прицела монстра. Лютер Магоногонович ударил Джона Туберского в ухо огромной палкой. Потом Лютер ударил еще раз, и Туберский ослабил хватку. Беган закружился, радостно рыча.
— Да-а-а! — визгливо кричал он в ночи.
Декорации сменились. Теперь оборотень держал перед собой Туберского и, прикрываясь им, отступал к краю водопадов Вебстера. Голова Туберского болталась, как у пьяного. Беган приставил скрюченный коготь к горлу брата Фенберга:
— Одно движение, и я вырву все вены и артерии из его шеи. Он умрет через пятнадцать секунд, но они покажутся длинными. Опусти ружье.
— Только тронь его, и я убью тебя, — спокойно ответил Фенберг. Он крепко держал ружье, целясь прямо в голову Туберскому. В удобный момент ему надо было только повернуть ствол влево или вправо, как только Беган приоткроется.
— Ты уже стрелял в меня. Как видишь, это бесполезно, — сказал Беган. Слова прозвучали веско и дразняще.
— У меня пуля тридцать шестого калибра. Она из чистого серебра.
Беган засмеялся и поудобней схватил свою жертву:
— Боюсь, что это бабушкины сказки.
— Тогда почему ты прикрываешься моим братом?
Беган снова засмеялся, откинув голову назад. Он завыл. От этого звука даже у братьев Магоногонович на коже появились мурашки.
— Чертовски рад видеть тебя, Майк! Интересно, — продолжал Беган. Голос его был искажен, потому что голосовые связки принадлежали наполовину человеку, наполовину животному. — Я хочу бессмертия, ты — своего брата. Нет, Майкл. Я зашел слишком далеко. Я ждал слишком долго.
Голова его странно перегнулась, он заглядывал в пропасть. Ему удалось улыбнуться.
— Можно сказать, что сегодня ночь моего победного воя.
— О чем он говорит, Чарли? — спросил Фенберг. Сам он не мог повернуться. — Чарли? Чарли! Рэй?
