– Что сказала полиция?
– Очень мало. Папа Никки поехал со мной в участок. Он понял, как мне хреново, поэтому все разговоры взял на себя. Все было просто. Я не знал, но если верить ее папе, в восемнадцать лет она пыталась покончить жизнь самоубийством.
– Это хорошо, – сказал Злыдень.
– Хорошо? Что в этом хорошего, черт побери?
– Я хотел сказать, укладывается в историю. В историю женщины, которая способна бросить мужа и маленькую дочку. Как по-твоему, они тебе поверили?
– Мама с папой поверили. Без вопросов. Они считают меня задницей, но никак не убийцей.
– Мама, – сказала вдруг дочка Билли.
Билли уставился на нее в полнейшем ужасе. Насколько он знал, это слово Мэдди произнесла впервые.
– Нашел для нее подходящее место? – спросил он Злыдня.
– Лучше не бывает.
Они поехали в Дисли, чтобы завезти Мэдди к сестре Билли. Кэрол это было не в тягость: она всегда хотела дочку и обожала Мэдди. И даже Кэрол, далеко не самая большая поклонница Билли, увидела, что ее брат страдает.
– Она вернется. Уверена, что вернется. – Она неловко поцеловала Билли в щеку. – Постарайся не слишком волноваться.
Злыдень ждал на улице, изображая таксиста. Садясь в машину, Билли снова плакал. Вот как с ним на данный момент обстояли дела: стоило кому-то проявить к нему хоть толику сочувствия, и он уже разнюнивался.
Когда они приехали к Билли домой, на подъездной дорожке ждала незнакомая машина. Желудок у Билли скрутило узлом. Он решил, это полиция. Но оказалось, лишь какой-то темнокожий в кожаной куртке. Они со Злыднем были как будто знакомы.
– Познакомься, Билли, это Брэндо. Он мой друг. Сегодня вечером я занят, у меня много дел. Но Брэндо с тобой посидит, позаботится, чтобы у тебя было все, что нужно.
– Нет. Ни в коем случае, мать твою, – уперся Билли.
– Вы меня даже не заметите, – сказал Брэндо.
– Что? По-твоему, я не замечу шестифутового негра у себя в гостиной?
Брэндо счел это смешным.
– Тебе лучше не оставаться одному, – сказал Злыдень.
– А вот и нет. Мне как раз и надо побыть одному. Когда случается дурное, я никого не хочу видеть, ни с кем не хочу разговаривать. Хочу только лечь и свернуться калачиком. Это я и собираюсь сделать. И самоубийством я жизнь не покончу, если ты этого боишься. Если бы собирался, давно уже себя порешил бы.
Встретившись взглядом со Злыднем, Брэндо пожал плечами.
– Он как будто принял решение.
– Ладно, Билли, – вздохнул Злыдень. – Твоя взяла. Но мне это не нравится.
– А кому нравится? Кто, скажи на милость, счастлив?
– Дураки, – отозвался Брэндо. – Уйма дураков счастливы.
Ковыряя за столом у себя в кабинете корнуэльский пирог с картофелем и мясом, старший детектив Харроп смотрела перед собой в пространство. С тех пор как в здании запретили курить, потребление пирогов возросло втрое. Вошел Хьюс. Он улыбался, и Харроп сразу поняла, что он что-то раскопал.
– С чего это ты так счастлив? – спросила она. – Твоя невеста вчера вечером дала в зад?
Невосприимчивый к грубости, Хьюс сунул ей под нос глянцевую фотографию. Изображенное на ней как будто походило на человека, падающего с дерева. Присмотревшись внимательнее, она увидела, что ему не хватает головы, и оттолкнула снимок.
– Идиот! Я же ем.
– Не хотите знать, в чем дело?
– Это как-то связано с расследованием?
– Возможно.
– 'Возможного' мне мало. Так связано или нет?
– Да.
– Если ты лжешь, Хьюс, я тебе врежу.
– Билли Дай.
– О Господи!
– Тело нашли в январе в Шотландии. Возле отеля под названием 'Скене-кастл'.
– Ну и что?
