— Muy buenos, Don Anastasio!
Старик обернулся; похоже, он был не слишком рад видеть Ничо.
— Добрый день, — ответил он и заторопился дальше. Ничо отбежал от моста и встал на углу, наблюдая за доном Анастасио. Нет сомнений: он собирался войти в их дом.
— Дон Анастасио! — закричал Ничо, кинувшись за ним следом.
Дон Анастасио сбавил шаг и остановился, его лицо скривилось от досады. Ничо подбежал, запыхавшись.
— Вы к сеньору Онгу? Он уехал.
Дона Анастасио это не обрадовало.
— Куда? — спросил он мрачно.
— Вроде бы в Мапастенанго. — Ничо старался говорить неуверенно, прикидывая, считается это враньем или нет.
— Que malo![15] — хмыкнул дон Анастасио. — Значит, сегодня не вернется.
— Не знаю.
Дон Анастасио молчал.
— Может, я могу помочь? — запинаясь, произнес Ничо.
— Нет, нет, — поспешно откликнулся дон Анастасио, смерив его взглядом. За неделю, которую Ничо у него работал, он успел заметить, что мальчуган необычайно смышлен. — То есть, — с расстановкой добавил он, — вряд ли… а сеньор Онг?..
— Минутку! — мальчик почувствовал, что вплотную подобрался к разгадке тайны и может стать хозяином положения. — Ждите меня здесь, — уверенно добавил он. Ничего другого дон Анастасио, похоже, делать и не собирался. Стоял и смотрел, как Ничо сворачивает за угол дома.
Через минуту мальчик вернулся, запыхавшись, и улыбнулся дону Анастасио.
— Пройдемся к мосту? — предложил он.
Дон Анастасио опять не стал возражать; только украдкой оглянулся, не идет ли кто по длинной улице, на которую они вышли. Они остановились на мосту и, перегнувшись через перила, посмотрели на бурлящую внизу воду. Тут Ничо, глядя на дона Анастасио, вытащил из кармана один из конвертиков. Так и есть! Он был прав! На лице дона Анастасио читалось облегчение, блаженство и жадное предвкушение. Но это длилось всего мгновение. Когда мальчик передал ему пакетик, старик выглядел как обычно.
— Muy bien, muy bien,[16] — проворчал он. Первые капельки дождя мягко посыпались на них, но ни тот, ни другой не обратили внимания. — Платить тебе или сеньору Онгу? — спросил дон Анастасио, пряча конвертик в карман.
Сердце у Ничо забилось сильнее: сеньор Онг не должен ничего узнать. Но он не мог попросить дона Анастасио молчать. Ничо прочистил горло и сказал:
— Мне. — Но голос предательски дрогнул.
— Ага! — Дон Анастасио вяло улыбнулся и отечески потрепал мальчугана по голове. Почувствовав, что волосы мокрые, он рассеянно взглянул на небо. — Дождь, — заметил он с ноткой удивления.
— Si, senor, — робко согласился Ничо.
— Сколько? — спросил дон Анастасио, глядя на него в упор. В долине слабо простонал гром.
Ничо понимал, что ответ следует дать немедля, но понятия не имел, что сказать.
— Один песо устроит?
Дон Анастасио буквально впился в него взглядом; Ничо казалось, что еще секунда — и глаза старика пробуравят его насквозь. Потом дон Анастасио вдруг изменился в лице и сказал:
— Песо. Годится. — И вручил ему серебряную монету. — На следующей неделе придешь ко мне в лавку, принесешь еще конверт. Я приплачу тебе двадцать сентаво за доставку. И — тссс! — Он прижал пальцы к губам, закатив глаза. — Тссс-сс! — Он весело похлопал Ничо по плечу и зашагал по улице.
Сеньор Онг вернулся раньше обычного, вымокший и довольно мрачный. Прежде Ничо не придавал значения разговорам тетки и сеньора Онга. Теперь же прислушался на кухне и разобрал, как сеньор Онг говорит:
— Не доверяю я Ха. Говорят, он приезжал сюда два дня назад. Конечно, он клянется, что все время был в Тлалтепеке.
— Три тысячи песо псу под хвост! — свирепо заявила тетка. — А я тебе когда еще говорила? Я тебе сказала, что и здесь он будет торговать точно так же, как в Тлалтепеке. Yo te lo dije, hombre![17]
— Я пока еще не уверен, — сказал сеньор Онг, и Ничо представил, как он ухмыляется, произнося это. Теперь, обокрав его, он возненавидел его больше прежнего; в каком-то смысле он даже хотел, чтобы сеньор Онг обнаружил пропажу, обвинит его и дат ему возможность объявить: «Да, это я украл, и я вас ненавижу!» Но он понимал, что сам не станет приближать эту минуту. Под дождем он прошел к своему дереву. Тяжелое дыхание земли поднималось вокруг Ничо, замирая в сыром воздухе. Он достал банку с песком и бросил в нее песо.
Ливень не утихал весь день и всю ночь; Ничо увидел Лус только на следующий день. С таинственным и растерянным видом он подвел ее к дереву.
— Гляди! — вскричал он, показывая жестянку. — Серебро сотворило песо!
Лус поверила и обрадовалась, но не очень удивилась.
— Que bueno![18] — пробормотала она.
— Хочешь, возьми себе. — Он достал монетку, предусмотрительно прикрыв рукой лежавший в дупле конверт.
— Нет, нет! Оставь! Может, оно еще денег сделает. Положи назад! Положи назад!
Ничо даже слегка приуныл оттого, что она с такой легкостью поверила в его чудо. Они потоптались на месте, стряхивая муравьев, которые успели заползти им на ноги.
— А золото? — шепнула она. — Ты вернул его тетке? Тяжелое? Что сказан сеньор Онг?
— Ничего там не было, — сказал Ничо, и ему, невесть отчего, сделалось неловко.
— А-а. — Она огорчилась.
Они отправились вниз по реке и наткнулись на огромную игуану, забравшуюся погреться на валун над заводью. Ничо бросил камень, и чудище уползло куда-то в листву. Лус не отпускала его руку, пока игуана не скрылась из виду, в подлеске тварь ползла очень шумно. Внезапно Ничо отпустил руку, скинул рубашку и штаны, разбежался и нырнул в заводь. Он плескался, бешено колотя по воде руками и ногами и вопя во весь голос. Неуверенно Лус подошла к воде, села и стала наблюдать за ним. Потом сказала:
— Найди еще серебра.
Ее как будто нисколько не оскорбила его нагота. Он нырнул, пошарил по дну, но нащупал только камни. Вынырнув, крикнул:
— Тут нет ничего!
Лус внимательно следила за ним, пока Ничо резвился в заводи. Он вылез на другой берег и сел обсыхать на солнце. Из-за холма снова доносились пулеметные очереди.
— Как думаешь, в Сан-Лукасе меня бы забросали камнями? — крикнул он.
— Почему? — отозвалась она. — Нет, нет! Claro que no![19] Мальчикам можно.
Еще несколько дней было солнечно, и они каждый день приходили к заводи.
Однажды утром со вторым конвертиком в кармане Ничо отправился в центр городка к лавке дона Анастасио. Похоже, старик ему обрадовался. Открыл конверт под прилавком и придирчиво изучил содержимое. Потом вручил Ничо полтора песо.
— У меня нет сдачи, — сказал Ничо.
— Toston[20] для тебя, — буркнул дон Анастасио. — Сегодня кино показывают. Приходи через неделю снова. И смотри, не забудь.
Ничо помчался по улице, гадая, когда ему представится случай набрать еще конвертик для дона Анастасио. Сеньору Онгу пора уж наведаться в Тлалтепек.
Не успел он добраться до моста, из какой-то лавки вышла высокая женщина и преградила ему дорогу. У нее были невероятно большие глаза, довольно жуткое лицо.
