Мириам кивнула.
– Да, приходила. Сказала, что ей нужно срочно поговорить с тобой. – На ее лицо легла тень. – У нее был такой вид… словно стряслось что-то непоправимое.
В душе Лесли шевельнулось неприятное предчувствие, подобное тому, что предупреждало ее об опасности в день знакомства с Оливером. На мгновение всем ее существом завладел страх, но она прогнала его, сказав себе, что увязывать приход Уэнди с Оливером, точнее, с какой-то грядущей бедой просто смешно. Наверное, что-то случилось с ноутбуком, только и всего, подумала она, опускаясь на стул в тщетной попытке убедить себя, что торопиться к новой знакомой нет оснований.
– Она ждет тебя, – напомнила Мириам. – Скорее сходи к ней. Бог его знает, что у нее за разговор.
– Ладно, – ответила Лесли, старательно делая вид, будто ее ничто не тревожит.
Уэнди сидела на кровати, перебирая гитарные струны, когда Лесли, стукнув в дверь, вошла в комнату. Взглянув на нее, Уэнди отложила гитару и заметно напряглась. Ее пронизывающий взгляд горел, короткие волосы на макушке были взъерошены – ожидая Лесли, она, очевидно, нервно их теребила.
– Мириам сказала, что ты хочешь о чем-то со мной поговорить, – произнесла Лесли, как могла, беспечно. – Если что-нибудь с компьютером, не переживай…
– Компьютер здесь ни при чем, – ответила Уэнди со зловещей твердостью. – Сядь.
Лесли прошла и опустилась на пуфик. Бороться с предчувствием трагедии, теперь нещадно грызущим сердце, она была уже не в состоянии, но не подавала виду, что охвачена паникой.
– Ты знакома с Кейси Рейдер? – спросила Уэнди, слегка прищуривая глаза.
Откуда ей известно про Кейси? – пронеслось в мыслях Лесли. И что?
– Да, знакома. Мы вместе учились в «Мьюзик енд арт» и все эти годы дружили.
Лицо Уэнди несколько смягчилось, глаза заблестели каким-то особенным, как показалось Лесли, ласковым светом. Это совсем сбило ее с толку.
– Я только сегодня вспомнила, что видела тебя в Си-би-джи-би именно с ней, – проговорила Уэнди с полуулыбкой. – Потому, наверное, и обратила на тебя внимание.
– Ты знаешь Кейси? – спросила Уэнди, теперь не пытаясь скрыть изумления.
– Она мне почти как сестра. – Уэнди уселась на кровати по-турецки и прислонилась спиной к стене. – Наши родители дружат с детства.
– Серьезно? Вот это да! – Лесли вдруг вспомнила слова Мириам: «У Уэнди был такой вид, словно стряслось что-то непоправимое». Ее сердце сковал ужас. – У Кейси проблемы?
Уэнди покачала головой.
– Нет. Точнее, в данный момент я понятия не имею, как она.
Лесли вздохнула с облегчением.
– Слава богу! А я до смерти перепугалась. Мириам сказала, у тебя ко мне какой-то очень серьезный разговор.
– Да, – ответила Уэнди, и ее грубоватое лицо приняло такое выражение, точно она собралась поведать Лесли о том, что ту исключили из колледжа.
Лесли молча смотрела на нее, готовясь принять удар и не понимая, почему подруга так долго испытывает ее терпение, не начиная беседы.
– Когда я вспомнила, что ты была тогда с Кейси, когда сообразила, что вы дружите, – медленно заговорила Уэнди, продолжая жечь ее горящим взглядом, – то отбросила остатки сомнений.
– Сомнений? – Лесли сдвинула брови, окончательно запутываясь. – О чем ты? Объясни же наконец!
Уэнди колебалась, Лесли явно это видела и не верила своим глазам. Ей казалось, что такие люди, как Уэнди, по-мужски решительные и категоричные, никогда не теряются в мучительных раздумьях, прежде чем на что-либо отважиться.
Уэнди подалась вперед и вытянула руку.
– Только, прошу тебя, постарайся воспринять мои слова как можно спокойнее. Жизнь полна неожиданностей. Они подстерегают нас на каждом шагу, даже когда кажется, что все складывается как нельзя лучше.
Лесли покачала головой. Ей и впрямь казалось, особенно после сегодняшней волшебной прогулки с Оливером, что все действительно складывается превосходно. Неужели я ошибаюсь? – подумала она в испуге. А Уэнди откуда-то об этом знает… Но откуда? Что происходит, черт возьми?
– Уэнди, – произнесла она, чувствуя, что больше не в силах оставаться в неведении, – объясни, в чем дело!
Уэнди вздохнула, потерла лоб тыльной стороной ладони. В ней шла какая-то борьба, и видеть отражение этой борьбы в ее глазах для Лесли было невыносимо.
– Уэнди, пожалуйста! – повторила она требовательно и с мольбой.
– Да, сейчас. – Подруга кашлянула, провела рукой по стриженым волосам, а Лесли затаила дыхание. – Ты встречаешься с Оливером? – спросила вдруг Уэнди, и у Лесли кольнуло в сердце.
– Да-а… – ответила она, пытаясь не выглядеть испуганной и старательно заглушая в себе разрастающееся предчувствие беды. – А при чем здесь Оливер?
– Именно о нем, о ваших отношениях я и должна с тобой поговорить, – собравшись с мужеством, произнесла Уэнди.
– О наших отношениях?
Голова Лесли вновь пошла кругом – только не от счастья, а от осознания того, что по какой-то причине все, чем ее так щедро одарила в последнее время жизнь, вот-вот окрасится в мрачные тона, напрочь лишится несказанной прелести.
Уэнди сжала пальцы в кулак, и, взглянув на него, Лесли подумала, не выбежать ли ей из комнаты, пока то, во что так долго не решается и все же считает своим долгом посвятить ее Уэнди, еще не произнесено вслух. Но было уже поздно.
– Мне очень неприятно рассказывать тебе об этом… – начала подруга. – И потом, я никогда не выбалтываю чужих секретов, хоть и знаю их уйму. Но тебе не могу не открыть один из них… Ты помогла мне от чистого сердца и дружишь с Кейси…
Она на мгновение зажмурилась, покачала головой и заговорила более складно и уверенно:
– Дело в том, что месяц назад я стала невольным свидетелем одного дурацкого разговора. Я сидела в комнате Оливера и Питера… так, убивала время, бренча на гитаре. Оливер и Куртис смотрели телевизор, Питер приходил в себя после очередной гулянки.
Она сделала непродолжительную паузу, но Лесли показалось, что молчание длилось целую вечность. К чему Уэнди клонит, чем закончит свой вполне невинно начавшийся рассказ, она не могла даже предположить и сходила от своего неведения с ума.
– Если бы не Человек-факел, ничего наверняка не произошло бы, – продолжила Уэнди, будто размышляя вслух. – Оливер, быть может, до сих пор и представления не имел бы о твоем существовании. – Она вдруг взглянула Лесли в глаза настолько пытливо и встревоженно, что у той перехватило дух. – Ответь мне на один вопрос… Хотя если не захочешь, можешь не отвечать, это слишком личное… У вас с Оливером… гм… Насколько вы с ним близки?
– Что?! – Лесли вскочила с пуфика, решив, что должна немедленно прекратить эту безумную беседу. Разговаривать о том, насколько и с кем она близка, открывать душу девице, с которой судьба свела ее лишь вчера, ей не хотелось ни капельки. – Считаешь, что имеешь право об этом спрашивать?
Уэнди вскинула руки, и лицо ее омрачилось столь искренним страданием, что Лесли почувствовала нечто похожее на жалость.
– Сядь, прошу тебя, – попросила Уэнди устало. – Понимаю, мои слова кажутся тебе странными, если не бестактными. Но я страшно волнуюсь и понятия не имею, как заговорить о самом главном.
Лесли вновь села.
– Просто возьми и заговори. Я не слабонервная, в обморок в любом случае не упаду. – Она сузила глаза и склонила набок голову. – Признаться честно, я абсолютно ничего не понимаю. Это меня убивает.
– Да-да. – Уэнди кивнула. – Сейчас я все объясню и постараюсь сделать это как можно более складно. – Она вздохнула. – В общем, явившись в тот день в комнату Оливера и Питера, Руди принялся разглагольствовать о первокурсницах: хорошенькие, мол, неопытные, полны загадок, которые так и хочется разгадать. Особое внимание он обратил на «черненькую с чудной стрижкой».
