комитета! — хрипло прокричал Креншоу, когда он и Тори пробирались сквозь беспокойную толпу в гостиничном фойе. — Ну и бедлам. Возможно, нам стоило предупредить полицейский спецотряд.
Тори краем глаза заметила Дэна, сидевшего на диване в окружении группы молодых бизнесменов. Все они о чем-то серьезно беседовали.
Затем объявили о начале заседания, и все устремились в просторный зал, чтобы расположиться за длинным столом. И заседание началось.
Первым взял слово Г.И. Бафф.
— Я категорически возражаю против того, как сформирован парад. Я посещал сиэтлский фестиваль, я побывал на фестивале в Портленде…
— Мистер Бафф, — со своего места поднялся Дэн, — вы пытаетесь сравнить усилия молодого города с населением в пятьдесят тысяч с фестивалями крупных городов, население которых составляет сотни тысяч жителей, да и фестивали в них проводятся уже пятьдесят лет. То, что вы предлагаете, сделать невозможно.
— Я говорю, что так будет сделано! — И кулак Баффа обрушился на стол.
— А я, — глаза Дэна сверкали, — заявляю, что у нас не монархия. Я представляю молодых бизнесменов. Мы отказываемся рисковать состоянием во имя грандиозных мечтаний единственного человека!
— Господин председатель! — Кулак Баффа снова грохнул по столу.
— Вот здесь у меня, — молодой поверенный в делах передал ему сложенный лист бумаги, — счет за последний из гостиничных столов, которые вы сломали. Будьте любезны, оплатите его.
Глава 19
— Джентльмены, джентльмены! — запротестовал Мелтон Креншоу, принявшись в свою очередь стучать по столу.
Но казалось, ни одного джентльмена в помещении не было; тут находились только соперничающие группировки, одна из которых уменьшалась с каждой минутой по мере того, как ее члены переходили на другую сторону.
— Давайте я попробую, — прошептала Тори и, получив от Креншоу в ответ кивок, встала и прокричала: — Джентльмены!
И все повернули головы в ее сторону.
— Вы ведете себя так, что стенографу практически невозможно заносить на бумагу индивидуальные выступления каждого. Не будете ли вы любезны сесть? Мистер Креншоу предоставляет по пять минут каждому выступающему.
Мистер Бафф не стал садиться. Он был твердо намерен выступить первым.
Креншоу оборвал его, как раз когда он вошел в раж.
— Пять минут, — сказал он.
— Но я не закончил, — начал Бафф, затем увидел, что Тори записывает слова обоих, и, признав свое временное поражение, уступил.
Со своего стула встал молодой менеджер по продажам корпорации «Ральстон фрутс».
— Я полагаю, все остальные согласны с Дэном Морганом. Мы не возражаем против того, чтобы он выступил от нашего имени.
Тори взглянула на Дэна — он сидел с серьезным и решительным видом — и быстро принялась стенографировать, стараясь не упустить ни одного слова.
Дэн уверенно заговорил:
— Наше отношение ведет к тому, что общее празднество превращается во вражду. В наших попытках по-обезьяньи подражать крупным и много лет назад организованным фестивалям мы лишаем сами себя всякой выгоды. Я говорю не только о финансах. Но подумайте вот о чем. Что желают показать жители Лейквилля приезжим, привлеченным нашими «Динамичными днями»? Грязное белье, развешанное на всеобщее обозрение? Или результат спокойной совместной работы, который покажет им, что Лейквилль — это место, в котором неплохо поселиться; работать или в предприятия которого можно инвестировать деньги? Вместо истерики давайте обратимся к здравому смыслу.
Когда он подвел итог своему выступлению, кто-то быстро встал, чтобы заявить о согласии с тем порядком парада, который предложил на рассмотрение комитет. Несогласных оказалось всего пятеро. Тори добросовестно записывала слова всех говоривших; затем поступило предложение устроить повторное заседание.
При голосовании это предложение не прошло. Послышались какие-то звуки со стороны дверей, и Клодия Гарт, старательно привлекая внимание всех присутствующих, вошла в зал.
— Убегайте, — прошептал Креншоу, и Тори охотно выскользнула через запасной выход.
Но перед тем как выйти, она успела расслышать возглас Клодии:
— О, не говорите мне, что я опоздала. Я устроила для королевского двора небольшой торжественный обед для тренировки. Непривилегированным очень полезно знать, как следует вести себя на людях.
Тори поспешила домой. Конечно, услышав, что сказала Клодия, она приготовилась увидеть Терезу разозленной, но пока перед ней стоял яркий образ Дэна, набравшегося смелости возглавить восстание независимых бизнесменов.
Тереза была дома. Клодия сама подбросила ее домой на машине по пути из ресторана «Лейкшор» в Оуксе.
— Тор, что значит такое высказывание: «На сцену, Прунелла»? — неожиданно спросила Тереза.
Тори устало села.
— Что?
— Ну, такие слова произнесла Джипси, из-за чего мероприятие и прекратилось. Клодия учила меня, как вести себя перед толпой, объясняла, помимо прочего, как правильно есть. Сил никаких не было терпеть ее постоянные придирки, типа «о нет, не так; вот, как надо». Я уж чуть было не взорвалась, но тут пришла Джипси и сказала это. Я как раз смотрела в тот момент на Клодию. Она дернулась и побелела как простыня. Но все, чего хотела Джипси, — это назначить время для окончательной примерки платьев для нас, девушек. С Клодией она, в сущности, не разговаривала.
Тори замялась. Она знала, что Джипси некогда предупреждала Клодию, чтобы та не повторила своей ошибки в отношении Прунеллы.
Намек, что она сама встанет на защиту Терезы, если будет необходимо.
Однако пугать Терезу прошлыми кознями Клодии Тори совсем не хотелось.
— Это театральный термин, что значит — займись делом, прекрати болтать, выходи «на сцену».
— А-а. Она опоздала на собрание?
— А что?
— Ну, она сказала, что ей надо торопиться, но она все медлила, то и дело смотрела на часы, а потом утащила меня прочь.
— Она пришла, как раз когда собрание закончилось. Тереза, — Тори с наслаждением потянулась, — ты понимаешь, что осталось всего четыре дня до большого парада, коронации и всего остального?
— И какое же будет облегчение, когда это все закончится! Не думаю, что я полюблю каждую минуту фестиваля, но подозреваю, что после того, как он закончится, я буду думать о нем с большим удовольствием, чем в те дни, пока он будет идти.
Выключив свет, Тереза сонным голосом признала, что дела обстоят лучше. Теперь суматоха по поводу выбора королевы улеглась, и девушки согласились довольствоваться ролью принцесс, кроме Беттили, которая по-прежнему злилась.
Сестры обсуждали каникулы, которые предстояли после фестиваля. Тереза не возражала против того, чтобы позагорать на пляже возле усадьбы Данканов в те дни, когда не будет разъезжать вместе с Клодией в качестве королевы.
— Хотя я чувствую себя виноватой из-за того, что не работаю этим летом, — заключила она.
