связываться…
— Я не собираюсь обсуждать с тобой характер Билли. — Она схватила со стола портфель. — Я сообщила тебе все, что хотела, нам больше не о чем говорить.
— Да? А по-моему, мы как раз добрались до самого интересного. — Он лениво улыбнулся. — Я только- только начал кое в чем разбираться. Я ведь и правда поверил сначала, что ты устроила это из-за своей матери. Но теперь я вижу, что она тут совершенно ни при чем. Билли Тэннер — вот кто главный герой этой истории. Бедный, глупый Билли Тэннер, первая любовь нашей маленькой Элен…
Элен вспыхнула.
— Я ухожу, — сказала она, вставая.
— Минуточку, дорогая, я еще не кончил. Я хотел бы кое-что уточнить. Ведь ты любила его, верно? Ну конечно, это была любовь, иначе зачем бы ты пошла с ним к заводи, зачем бы соблазняла бедного мальчика, который совсем потерял голову от твоих поцелуев…
Элен уже почти дошла до двери. Услышав слова Калверта, она остановилась и медленно подняла на него глаза. Он ответил ей широкой улыбкой.
— Ну да, я следил за вами, а что в этом такого? Можешь мне поверить, это было изумительное зрелище. Я получил огромное удовольствие, наблюдая, как вы лежите там, в траве, юные, прекрасные и нагие, словно в первый день творенья. «Ну просто Адам и Ева в раю», — подумал я, глядя на вас.
— Ты подлец, Нед. Я не желаю тебя больше слушать.
— Тебе придется меня выслушать, голубка, хочешь ты того или нет. — Он наклонился вперед, сверля ее злобным взглядом. Улыбка сбежала с его лица. — Теперь моя очередь говорить. Я внимательно слушал тебя, пока ты обвиняла меня во лжи, хотя еще неизвестно, кто из нас двоих больший лжец — я или ты. Разве ты не солгала мне про Билли Тэннера? Разве ты не пыталась убедить меня, что вас связывает чистая детская дружба? Но я-то уже тогда знал, что это не так. Хочешь, я скажу, почему ты решила назвать стипендию его именем? Потому что ты надеешься таким способом замолить свою вину перед ним. Да, да, и не надо ломать комедию, голубка. Ты ведь у нас умница, ты прекрасно понимаешь, что Билли Тэннер умер из-за тебя.
В комнате вдруг стало очень тихо. Элен смотрела на Калверта, надеясь, что она ослышалась, что на самом деле он сказал что-то другое. Он снова улыбнулся широкой самодовольной улыбкой, и, глядя в его спокойное, уверенное лицо, она неожиданно почувствовала, что пять лет, отделявшие ее от прошлых событий, исчезли, и в ней опять проснулась ненависть, которую она испытывала когда-то к этому человеку и к тому, что он для нее олицетворял. Она посмотрела прямо ему в глаза и ледяным, звенящим от ненависти голосом проговорила:
— Ну что ж, если ты так настаиваешь, давай поговорим откровенно и не ломая комедии. Да, я знаю, почему умер Билли. Я знаю это так же хорошо, как и все жители Оранджберга. Его убрали, чтобы он не мог рассказать об убийстве. Его показания могли повредить многим белым, замешанным в эту историю. Здесь, на Юге, такие вещи случаются постоянно, даже сейчас, в наши дни. Никто не знает, долго ли это будет еще продолжаться, долго ли ты и подобные тебе будут убивать людей, уверяя всех, что защищают историю и традиции, а на самом деле спасая свою шкуру, свои владения, все это… — Она яростно махнула рукой, показывая на окно, за которым расстилались бескрайние хлопковые поля. От волнения у нее пересохло в горле, она помолчала, пытаясь справиться с собой. — Я знаю, отчего умер Билли, — проговорила она наконец, — и я знаю, как это произошло. Его убил ты или кто-то из твоих приятелей, ехавших тогда с тобой на машине. Впрочем, неважно, кто именно нажал на курок, вы все виноваты в этом убийстве, и ты в том числе.
— Ну что ж, ты права. Тэннера убил я. — Он больше не улыбался, голос его звучал тихо и монотонно. — Я давно хотел продырявить ему мозги, и, как только мне представилась такая возможность, я это сделал. Но вовсе не из-за того, что он собирался наплести в суде. Ни один нормальный человек ему все равно не поверил бы. А если бы он начал качать права, все белые жители Оранджберга встали бы, как один, и поклялись, что в его речах нет ни слова правды. Нет, можешь не сомневаться, дорогая, Тэннер умер из-за тебя, а не из-за своих дурацких показаний. Я сам его прикончил, собственными руками, кому и знать, как не мне.
— Это неправда! — Голос ее сорвался. — Ты лжешь! Я ненавижу тебя!
— А что, если я не лгу, лапочка? Что, если я говорю правду? Ты ведь не можешь этого знать наверняка.
Он уселся поудобней и непринужденно закинул ногу на ногу. По лицу его снова расползлась самодовольная улыбка.
— Твоя беда в том, что ты признаешь только крайности. Для тебя существует только два цвета: черный и белый. А в жизни все гораздо сложней. Посмотри, разве то, что я тебе рассказал, не похоже на правду? Я ведь действительно был в тебя влюблен. Вспомни все, что происходило между нами, — не так, как ты теперь стараешься это представить, а так, как это было на самом деле. Ведь нам было хорошо вместе, согласись? Тебе нравилось, когда я тебя ласкал. Тебе нравилось разжигать меня, доводить до безумия. Не думай, я не собираюсь тебя в этом обвинять. Женщины для того и созданы, чтобы завлекать мужчину, вызывать у него ревность, заставлять его забывать обо всем. Но когда я вышел к заводи и увидел, как этот ублюдок делает с тобой то, чего ты никогда не позволяла делать мне, у меня в груди что-то оборвалось. Я понял, что готов убить этого вонючего защитника черномазых, оскверняющего у меня на глазах порядочную белую девушку. — Он замолчал и испытующе посмотрел на нее. Заметив, что на лице у нее промелькнули сомнение и страх, он удовлетворенно улыбнулся. — Но я не ушел, хотя в душе у меня все так и кипело. Я остался на берегу и увидел то, что произошло дальше. Я увидел, что наш Билли оказался вовсе не таким бравым молодцом, каким он себя представлял. Когда наступило время действовать, он вдруг растерялся и повел себя как последний болван. Я видел, как он несколько раз шел на штурм, пытаясь, так сказать, взять крепость приступом (я не могу выразиться точнее в присутствии такой благородной леди), а когда понял, что все напрасно, распустил нюни и зарыдал на твоем плече. Я вижу, голубка, что тебе неприятно это вспоминать, но ведь так оно и было, не правда ли? А потом он встал и оделся, и ты тоже оделась, и вы оба ушли. А я дождался, пока вы скроетесь из виду, пошел домой и зарядил ружье.
Элен стояла не двигаясь, ожидая, когда иссякнет поток этих ужасных слов. Наконец Калверт замолчал, и в комнате воцарилась тишина. Она закрыла глаза и снова ощутила под спиной гладкую, ровную поверхность лужайки, снова почувствовала прохладные капли воды, скользящие по коже, и руки Билли, с отчаянием обнимающие ее. Она увидела его синие глаза, тревожно вглядывающиеся в нее, и высокое ясное небо, синеющее над его головой. «Это было, — подумала она, — было, и никто не сможет отнять у меня этой минуты».
«Я слишком долго об этом мечтал», — услышала она печальный голос Билли.
Она протянула руку и погладила его по взъерошенным, мокрым после купания волосам.
«Не плачь, Билли, — сказала она. — Пожалуйста, не плачь. В следующий раз все будет хорошо, вот увидишь».
Она подняла голову и посмотрела на птицу, качавшуюся на ветке прямо над его головой. Она еще не знала, что следующего раза не будет — никогда.
Она глубоко вздохнула и закрыла уши руками, словно пытаясь отгородиться от того, что сказал ей Нед Калверт. Но она знала, что это невозможно: прошлое, о котором он ей напомнил, подтверждало правоту его слов. Да, она действительно лгала все это время, хотя и не так, как он думал.
— Я хотела, чтобы в нашей жизни хоть что-то изменилось, — проговорила она взволнованно, с каким-то детским простодушием в голосе. — Ты этого не поймешь, для тебя такие вещи не имеют значения, но я действительно хотела, чтобы у нас появилось хоть что-то хорошее. Поэтому я и пошла с Билли к заводи. Любовь здесь ни при чем, я никогда не любила Билли, и он это знал. Но я думала, что, если нас будет соединять какое-то доброе воспоминание, — не грязное, не уродливое, как все в этом мерзком городке, — а по-настоящему доброе, наша жизнь может стать хоть немного другой. И потом, когда Билли умер и я увидела, что из моей затеи ничего не вышло, я решила, что не могу оставлять это так, как есть. Мне невыносимо было знать, что наша последняя встреча получилась не такой, как он хотел, что его последнее воспоминание обо мне было отравлено… — Она почувствовала, что сейчас заплачет, и сердито смахнула выступившие на глазах слезы. — Я поняла, что я обязана что-то сделать для них — для Билли и для моей матери. Я не могла допустить, чтобы они исчезли из жизни, как будто их никогда и не было. Их смерть
