Познакомишься с ним. Ну, не плачь, мой сладкий, уймись.
Вера торопливо красила глаза. Ее трясла нервная дрожь.
– Все, мамаша, ребеночек готов. Держите. – Сестричка вручила ей плотно укутанный в одеяло сверток. Сверток молчал, только громко сопел.
– Больше не плачет. – Девушка улыбнулась. – Ни пуха вам, ни пера. Приходите к нам за дочкой.
– Постараюсь. – Вера тоже улыбнулась. Улыбка вышла натянутой.
Сестра распахнула дверь, и Вере навстречу кинулся Митя.
– Верочка, поздравляю! Давай его сюда!
Он схватил кулек.
Вера стояла рядом, тревожно комкая в руках носовой платок. Ее взгляд встретился с взглядом Динары. Та ободряюще кивнула.
– Ну что, Дмитрий, как сын? – подал голос Кобзя.
– Сын отличный, – ответил Митя, – Только я лица не могу разглядеть, они его укутали, как мумию.
– Так и надо, – авторитетно заявил Кобзя. – На улице ветерок, а он только-только из утробы вылез. Дома налюбуешься. Тащи его в машину.
Митя послушно развернулся и зашагал в вестибюль. Динара взяла Веру под руку.
– Отлично выглядишь. И не поправилась даже.
– Спасибо, – коротко проговорила Вера.
– Слушай, не дрейфь. – Динара на ходу хлопнула ее по плечу. – Мужики все ослы, твой Митя ничего не заметит.
– Я так не думаю, – хмыкнула Вера.
– А что? Очень видно?
– Еще как. – Вера обреченно вздохнула.
Они уже вышли из больницы и подходили к машине. Алик у Мити на руках заворочался и начал скрипеть.
– Отдай его матери, – приказала Динара.
– Как бы не так, – заупрямился Митя. – Сам буду держать. Я его успокою, я же отец, а не чужой дядька. – Он начал покачивать малыша из стороны в сторону.
Вера залезла на заднее сидение. Митя с ребенком сел рядом, а Динара вперед, к Кобзе. «Волга» взревела и тронулась с места.
Алик в машине сразу замолчал и крепко уснул. Вера видела, как Митя украдкой поднимает уголок, которым было закрыто личико малыша. Она напряженно следила за ним и ждала. Митя, однако, ничего не произнес, молча сидел и смотрел на ребенка.
– Нравится? – тихо спросила Вера.
– Да. – Вид у Мити был спокойный и даже умиротворенный.
– Дома рассмотришь получше. – Она вовсе не хотела, чтобы в ее словах звучал подтекст, но тем не менее, он прозвучал.
«Теперь все у нас будет с подтекстом», – с горечью подумала Вера.
Митя не отвечал, лишь задумчиво смотрел на Алика.
Кобзя, тяготясь молчанием, завел разговор о лаборатории. Митя потихоньку ткнул Веру локтем в бок.
– На, возьми его. У меня рука затекла. – Он передал ей кулек.
Вера взяла ребенка, продолжая слушать Кобзю.
– Даю тебе три месяца на то, чтобы оклематься, – говорил он. – А затем ты нам нужна. Поняла?
– Но я же буду кормить! – возмутилась Вера. – Я не смогу ездить на работу.
– Сможешь. Я тебе машину найму, с шофером. – Кобзя решительно рубанул ладонью воздух. – Без тебя никак. Амба!
– Я подумаю, – сдержанно сказала Вера. Она увидала в окно знакомую улицу. – Мы приехали.
Дома Динара в два счета организовала стол. Пока она хлопотала, Вера ушла в спальню кормить малыша. Митя заглянул к ней, потоптался рядом и ушел. Вера не могла понять его реакции на Алика – он уже рассмотрел его достаточно хорошо, чтобы заметить явное несходство с собой. И тем не менее, он ничего не говорил, не обнаруживал какого-либо недовольства, оставался спокойным и приветливым.
«Наверное, все-таки, он ничего не понял, – с облегчением подумала Вера. – Права Динарка, все мужики ослы».
Она уложила ребенка, и вышла к столу. Компания выпила за новорожденного и новоиспеченную мамочку, произнесла кучу хвалебных тостов. Затем разговор вернулся обратно к производственной теме.
Вера почувствовала, что устала. У нее гудели ноги, ныла грудь, наполняющаяся молоком. Ей захотелось прилечь. Она оставила гостей и ушла в спальню.
Алик мирно посапывал к кроватке. От его дыхания по комнате распространялся восхитительный молочный дух.
– Мой ангел! – Вера склонилась над ребенком, не в силах сдержать слезы умиления.
Господи, как она счастлива! Невозможно быть более счастливой!
Она постояла немного у люльки, затем легла и закрыла глаза. В следующее мгновение ее сморил сон.
Проснулась Вера от того, что малыш громко кряхтел. В комнате было совсем темно. Грудь разрывалась от пришедшего молока. Вера поспешно слезла с постели, села в кресло, взяла Алика на руки, сунула ему в рот сосок. Он зачмокал, громко и вкусно.
Вера сидела и прислушивалась – в квартире было тихо. Значит, Кобзя и Динара ушли? А где Митя?
Не успела она подумать об этом, он открыл дверь.
– Кормишь?
– Кормлю. Почему вы меня не разбудили?
– Зачем? – Он пожал плечами. – Тебе нужно отдыхать. Иначе молоко пропадет.
– Его навалом. – Вера улыбнулась.
– Все когда-то заканчивается, – сказал Митя без ответной улыбки.
Что-то в его лице заставило Веру забеспокоиться. Глаза у Мити были красные, воспаленные. Не спал ночами, сидел за компьютером? Или… плакал?
– Митя, он правда тебе нравится? – Вера кивнула на ребенка, уснувшего у груди.
– Правда. – Он подошел к ней вплотную. – Положи его. Нам нужно поговорить.
Вера послушно встала, уложила малыша в кроватку.
– Что случилось?
– Не здесь. – Митя взял ее за локоть. – Пойдем в кухню.
– Но я боюсь, вдруг с ним что-нибудь… – Вера беспомощно оглянулась на сына.
– С ним ничего не случится. Идем.
Он привел ее на кухню, усадил за стол. Достал стопку, налил коньяку из стоящей на столе полупустой бутылки. Залпом выпил.
– Тебе не предлагаю.
Вера кивнула. Ее опять трясло, как в лихорадке.
– Думаешь, я идиот? – Митя зло усмехнулся.
– Я так не думаю. Что, собственно…
– Только не надо этих женских уловок! – резко перебил он и рывком отодвинул от себя рюмку. – Я все прекрасно понял.
– Что ты понял? – упавшим голосом спросила Вера.
– Все! Это не мой ребенок! Не от меня!! У меня не может быть детей! А я-то, козел, надеялся… – Митя махнул рукой и налил себе новую стопку.
– Митенька, я не понимаю… почему ты так решил? – Вера пыталась посмотреть ему в глаза, но у нее не выходило. Он все время отворачивался.
– Почему я решил? Да ты погляди на него! Глянь, кого ты произвела на свет! Это чукча какой-то! Чукча!
