– Очень остроумно. Ну вот, так я и знала! Ни слова о моей наиважнейшей роли во всей этой истории!
– Хотите стать подследственной?
– Нет.
– Тогда просто отдайте.
– Да берите, не жалко.
Она сунула ему в руки листок и, обиженно засопев, уселась под деревом.
– Вы идете? – как ни в чем не бывало спросил он.
– Нет!
– Ну и ладно. Пойду-ка я сам съем все то, что на двоих заказал.
И он, посмеиваясь, направился к дому по тропинке. Александра припустила следом.
Глава 20
Едва они вошли в дом, как небо потемнело и где-то вдали громыхнул гром.
– А вот и дождик, – хихикнула Александра, – картина Репина «Поплыли».
– Если так будет продолжаться, вполне возможно, что мы потонем, – мрачно согласился Лямзин, оглядываясь на мокнущий под дождем автомобиль и вспоминая, закрывал ли его. На всякий случай щелкнул брелком сигнализации, убедился, что машина теперь открыта, и закрыл ее снова.
Плащ он пронес, не скрываясь, и небрежно кинул его на рояль, наблюдая за реакцией окружающих. Но, естественно, никто из них даже глазом не повел, а предполагаемой владелицы плаща в комнате не оказалось.
– Где Мара?
– Ушла, – сплевывая шелуху от семечек в кулак, ответила Аманда.
– Прекратите щелкать семечки! – не выдержала Валерия. – И где вы их выкопали только?
– Полина дала, – продолжая лузгать, равнодушно ответила Аманда. – А что такого? Здесь опера в ботинках ходили, все запачкали – и ничего, а шелуха моя вам помешала?!
– Перестаньте, – рявкнул Филипп. – Стыдно вам должно быть!
Аманда поспешно сдула с губы прилипшую шелуху и спрятала кулек с семечками в карман.
– Уже.
– Уберите за собой, не на конюшне находитесь.
Аманда поплелась на кухню за веником, а Лямзин повторил свой вопрос:
– Куда ушла Мара? Мне бы очень хотелось ее сейчас видеть.
– Как куда, – пожала плечами Валерия, – разве вы не знаете? Она сказала, что отпросилась у вас.
– Час от часу не легче, – пробормотал Лямзин, забирая плащ и уходя к себе.
За окном между тем разбушевался настоящий ураган. Резко потемневшее небо прочерчивали косые молнии, грохотал гром, и струи дождя остервенело били в окно.
Александра потопталась немного в гостиной, но не выдержала и пошла следом за Лямзиным.
Дверь в кабинете была открыта, а сам Лямзин, сидя спиной к двери, что-то писал.
– Тук-тук.
– Входите, Александра, – не оборачиваясь, сказал он. – Я узнал ваши шаги.
Она вошла и, пройдя к окну, села так, чтобы видеть его лицо.
– Не знаю, может, это неважно, но мне кажется, я должна рассказать.
– Кажется – рассказывайте.
– Что-то вы очень сговорчивый нынче, – с недоверием покосилась на него Александра. – Видать, не к добру.
Он поднял голову:
– Вам что, потрепаться захотелось? Или рассказывайте, что у вас там стряслось, или выметайтесь из кабинета, недосуг мне лясы точить.
– Вот, узнаю прежнего подполковника, – довольно ухмыльнулась она. – А то вдруг такой тихий и вежливый стал, я даже испугалась: никак что-то случилось?!
– Серьезно? А я-то, дурак, думал, что мы здесь находимся только потому, что кое-что произошло.
– Вы зря иронизируете. Я имею в виду, что Мара очень боится дождя.
– Это все? Я помню, она мне говорила.
– А объяснила почему?
– Нет.
– Вот! Видите, а я знаю! Ее мать и тетя погибли в ливень. И теперь ей каждый раз мерещится, будто они приходят к ней, когда льет дождь.
– Странная фантазия.
– Мара вообще немного чудная. Но, может быть, на нее так подействовало известие, что их убийца – ее родной брат?
– Чей брат? – опешил Лямзин.
– Да Мары же! Он из армии пришел контуженый, и у него шизофрения вроде бы началась.
– Хм, странная история. Спасибо, что рассказали, Александра, надо будет проверить как и что.
– Вот я и думаю, где она ходит столько времени? К кому зашла? Она же не может быть одна в дождь, ей до чертиков страшно.
– А мне вот непонятно, зачем она ушла, и еще более странно – зачем солгала. Раз уж я ее не отпускал, могла бы просто уйти, никого не предупреждая.
– Может, ее напугал кто-нибудь? Ну, к примеру, Аманда – она способна шороху нагнать, ехидно какую- нибудь гадость выдать.
– Возможно. Тогда нужно ее разыскать.
Он встал и взял телефон. Пока он звонил, разговаривая с кем-то и наводя справки, Александра скучала. Покидать Лямзина в такой момент ей решительно не хотелось. Как и все женщины, она была любопытна и, естественно, ждала, чем все закончится.
Завершив разговор, подполковник задумчиво на нее посмотрел.
– Вы знали, что брат Мары в больнице с нервным потрясением?
– Кажется, нет. Но я не уверена, возможно, она что-то такое говорила. А, нет! Я вспомнила. Она сказала, что он безумен, а я ее ни о чем не спросила. Неудобно было уточнять. По умолчанию я решила, что он в дурдоме: куда ж еще психа могут поместить?!
Лямзин уже не слушал ее. Он смотрел в пространство и о чем-то напряженно думал.
– Мне нужно уйти.
– Как – уйти?! Вы же меня соблазняли совместной трапезой! А я не хочу есть одна.
Лямзин остановился в дверях:
– Черт, я забыл. Простите, Александра. Но у меня аппетит пропал, если хотите, поешьте сами.
– Еще чего, – она надула губки, – я рассчитывала на прием пищи в компании, а не на одинокий перекус. Поесть одна я могла бы и в ресторане.
– Тогда ждите меня, я скоро вернусь.
– Я иду с вами.
Она решительно поднялась.
– Вот те раз. А кто вас звал?
– Вы ведь к Маре?
– Да.
– Вот видите, моя проницательность не знает границ. И плюс к этому, без меня вам никак не обойтись.
– Это еще почему?
– Потому что у меня есть опыт ведения диалога с людьми, находящимися в крайне неуравновешенном эмоциональном состоянии.
– А криминальной психологии вас, случайно, не обучали?
– Нет, – растерялась Александра.
– Жаль. Разговаривать с психами, наверное, занятнее, но все равно менее интересно, чем с настоящим убийцей.
