потерять тебя?
– Разве я когда-нибудь говорила, что возраст для меня является помехой?
Он криво усмехнулся.
– Некоторые вещи не нужно говорить. У тебя все было написано на лице. И еще. Я слышал твой разговор с Ликой, когда во второй раз попал в твой дом. Помнишь, я принес косметичку, и ты предложила мне пройти в гостиную. Мы сидели за столом, а потом Лика собралась уходить, и ты вышла ее проводить.
– То есть ты подслушивал.
– Вот еще, с какой стати. Просто забыл телефон на тумбочке в холле. Положил на нее, когда разувался, и оставил. А к нам накануне заказ срочный поступил, и ребята остались работать сверхурочно. Заказчик крутой попался, обещал очень хорошо заплатить, но только в случае, если выполним все качественно и в срок. А если не уложимся – позор на наши головы и пятно на репутации. Сама понимаешь, я переживал.
– А я-то тут при чем?
– Так я ж говорю: вышел за телефоном. Дай, думаю, пока ты подругу провожаешь, позвоню ребятам, спрошу, что и как. Проконтролирую, короче. Вышел и тут слышу…
Кира покраснела.
– Мало ли что там Лика сказала.
– Не так уж и мало. Она тебе посоветовала переспать со мной и забыть.
Кира от смущения закашлялась и схватила стакан с водой.
– Но я же ничего плохого о тебе не говорила?..
Лес засмеялся, наслаждаясь ее смущением.
– То есть ты не помнишь. Ладно, не переживай. Не было сказано ничего криминального, иначе бы я обиделся и ушел. Но вот твой тон!
– А что с моим тоном было не так? – опять испугалась Кира.
– В твоем голосе звучало сомнение! Ты колебалась, и тебе стало страшно.
– О, нет! Какая же я глупая была.
– Я прощен, да? Я прощен?
Лес довольно захохотал и, подхватив Киру под руки, закружил ее по комнате. Они в изнеможении рухнули на кровать, но Кира тут же вскочила:
– Моя укладка!
– Все там нормально с твоими волосами. Чудесно, как всегда.
Уже в такси Алексей вернулся к разговору о возрасте:
– А вот скажи-ка, для тебя все-таки было важно соблюсти приличия?
– Это ты о чем? – Кира, которая уже забыла о недавней размолвке, блаженно улыбаясь, смотрела в окно, положив голову Лесу на плечо.
– О том, что ты считала брак, где женщина старше мужа, неприличным. И если бы ты заранее знала, что я моложе тебя, то никогда не решилась встречаться со мной.
– Это неправда! – возмутилась Кира. – Ты все неправильно понял.
– Да? И как же было на самом деле?
– Мне ты нравился, но я… В общем, я боялась, что если разница в возрасте окажется слишком существенной, то ты сам откажешься от меня. И я этого просто не перенесу. Все десять лет, которые прошли после развода с Андреем, я боялась наступить на те же грабли. Очень больно было, понимаешь?
– Ну вот, значит, я правильно сделал, когда тебе соврал.
– Ложь во спасение? – с сомнением сказала Кира. – Бывает ли она?
– Бывает, – убежденно ответил Лес. – Моя мать была художница. Очень нервная, тонко чувствующая и впечатлительная. Когда у нее обнаружили рак, мы с отцом ничего ей не сказали. Договорились с клиникой в Америке и отправили ее туда. А там какой-то дол… врач, которому с детства было вбито в голову, что от пациента нельзя ничего скрывать, ей все рассказал. И мать умерла от сердечного приступа. После этого я к правде стал относиться с большой осторожностью. Не всем и не всегда можно ее преподносить.
Его глаза влажно заблестели, и Кира с нежностью погладила его по руке.
– А отец? Как пережил эту смерть он?
Алексей сжал зубы, и желваки заиграли у него на лице.
– Отец вскоре женился, а я оказался слабым звеном. Мачехе я был не нужен, отец принял ее сторону. Кира, я не хочу сейчас об этом вспоминать, слишком тяжело. Давай как-нибудь в другой раз, хорошо?
Кира кивнула и вдруг сникла. Глаза ее встревоженно метнулись, а лицо окаменело.
– Что-то не так? – спросил Лес.
– Нет. Просто вспомнила, что нужно еще мою маму поставить в известность. Все-таки изменение семейного положения. Не могу же я промолчать и ничего ей не сказать.
– А твоя мама будет против, – догадался Алексей. – Поэтому ты расстроена.
– Да. Боюсь, она нас не одобрит: у нее пунктик на разновозрастных браках. Не упускает случая, чтобы гадость какую-нибудь по этому поводу не сказать. А тут вдруг, представляешь, я явлюсь, да с таким известием! Она будет в шоке.
– Это что-то меняет в наших отношениях?
– Ничего.
– Тогда она привыкнет.
Кира согласно кивнула и засмеялась.
– Кира, ты сошла с ума? – очень «ласковым» голосом произнесла мама.
Такой ее тон не предвещал ничего хорошего. Это могло означать только одно: мать в бешенстве, и сейчас последует долгая и нудная «лесопилка».
– Я совсем забыла, мне нужно бежать…
– Стоять! – гаркнула Нина Михайловна, вскакивая и преграждая дочери путь к отступлению. – Кира, как ты можешь! У тебя растет дочь, какой пример ты ей подаешь! А то, что этот твой… – она пожевала губами, подбирая слово, и Кира втянула голову в плечи, – твой альфонс может глаз на Анфиску положить, ты об этом подумала?
– Он не альфонс! – возмутилась Кира. – У него свое предприятие, к тому же приносящее стабильный доход.
– Не верю я в его состоятельность. Иначе зачем ты ему вообще нужна?! Тут вон старые пердуны с женами разводятся да на «внучках» женятся, что уж о молодых кобелях говорить. Слышала, Максим Петрович с Верой Семеновной разошлись? Да-а, и он уже женился на другой. А она на тридцать лет его моложе!
Нина Михайловна кипела праведным гневом.
– Максим Петрович с Верой Семеновной всегда жили как кошка с собакой, – возразила Кира.
– Это не повод на старости лет от жены уходить!
– По-твоему, если мужик «срок» отмотал, то ему надо еще и пожизненное впаять? Пусть хоть напоследок порадуется жизни.
– Что за тюремный жаргон? За речью своей следи!
– Все, мне пора.
Кира вылетела из квартиры матери как ошпаренная и захлопала ладонью по кнопке лифта.
– Вернись немедленно, я не отпускала тебя! – Нина Михайловна выскочила следом за ней на лестничную клетку.
– Не вернусь. Слышать ничего не хочу, поступать буду так, как считаю нужным. На Веру Семеновну мне плевать, к тебе не приду, пока не передумаешь.
– Ты мне больше не дочь! – крикнула Нина Михайловна, наблюдая, как закрываются двери лифта.
– Разумеется – дочь. Уже почти сорок лет, – ответила Кира, но, кажется, мать ничего не услышала.
Лифт тронулся, и она обессиленно прислонилась к зеркалу на стене кабины.
Важно ли для вас, чтобы ваши близкие понимали и принимали ваш образ жизни? Раньше Кира обязательно бы ответила «да». Но чем старше она становилась, тем меньше ее
