– Много ты понимаешь, – буркнула мать. – Давай выкладывай, чего приехала. Опять, наверное, пытать меня будешь из-за цветов.
– Нет.
– Не-е-ет? – иронично протянула мать. – А зачем же тогда?
Она поставила на небольшой огонь молоко, добавила туда желтки, растертые с сахаром, и принялась медленно все помешивать, следя, чтобы крем не пригорел. Судя по умиротворенному выражению лица, к разговору Зоя Павловна потеряла интерес.
Александра пару секунд колебалась, наблюдая за матерью, потом решилась и резче, чем хотела, спросила:
– Скажи, что ты имела ввиду, когда при известии о гибели отца, произнесла: «Я знала, что это случится». Что ты подразумевала, мама?
Зоя Павловна на мгновение замерла, но тут же как ни в чем не бывало заявила:
– Ты ничего не путаешь? Я никогда ничего подобного не говорила.
Александра улыбнулась.
– Ах, мама, ты же сама учила нас с Витей никогда не врать.
– Что ты себе позволяешь! – Зоя Павловна с грохотом бросила ложку в мойку и убрала крем с огня.
– Бисквит сядет, – сказала Александра.
– Нет, вы только на нее посмотрите! Обвиняет мать во лжи! Я, по-твоему, виновата, что какой-то идиот присылает тебе кладбищенские цветы?! Чего ты сегодня как с цепи сорвалась?
– Мама, а почему, когда мне было всего несколько месяцев, отец оставил работу в Москве и перевез всю семью в Бронницы?
Зоя Павловна от неожиданности замолчала и застыла с раскрытым ртом. Но вскоре справилась с шоком и невозмутимо спросила:
– И как это, по-твоему, связано с предыдущей темой?
– А никак, – пожала плечами Александра. – Это к словам о честности скорее подойдет. Я, помнится, много раз спрашивала тебя об этом, но ни разу ответа так и не получила.
Зоя Павловна опять поставила крем на огонь и начала его сосредоточенно мешать.
– А что тут непонятного, – наконец сказала она. – Ему предложили место получше, он и переехал.
– С двумя маленькими детьми? В крошечную по сравнению с московской квартиру. Не смеши меня, мама.
– А чего ж ты не спросила обо всем этом у своего отца, пока он был жив, – вскипела мать.
– Ты же знаешь его, он всегда только отшучивался.
– Раз он не отвечал, значит, не твоего ума это дело, – желчно произнесла Зоя Павловна.
– Ты уверена, мама? Неужели я до сих пор не имею права знать – это ведь и моя жизнь тоже.
Мать сжала зубы, и на скулах ее заиграли желваки. Не глядя на дочь, она отошла к окну и, вцепившись пальцами в подоконник, напряженно уставилась в пространство. Ее прямая спина, шея и даже гладко зачесанные и собранные в строгий узел волосы, все выражало протест и негодование.
Александра молча сняла с огня заварной крем и отставила на край плиты. С болезненным интересом она наблюдала за матерью, ожидая взрыва эмоций слез или крика с обвинениями в былых обидах. Но ничего такого не последовало. Мать вдруг резко обмякла и, повернувшись, сказала:
– Садись, поговорим, – она прошла к столу и села напротив Александры. – Конечно, я сомневаюсь, что тебе будет приятно услышать о прошлом отца. О том, что мы скрывали и что тебе, в сущности, знать не следует. Но ничего не поделаешь, раз ты настаиваешь, слушай. Мы уехали из Москвы, потому что у твоего отца была любовница, и не просто любовница, а роман с его непосредственным руководителем. С женщиной, от которой зависела его карьера. Она уже успела много добиться в жизни, состоялась и готова была помочь Илье подняться вверх по карьерной лестнице. Но, как ты понимаешь, для этого он должен был сделать выбор. И он его сделал в пользу семьи.
Александра вытащила из стакана салфетку и свернула из нее кораблик. Потом щелчком отбросила его от себя:
– И как ее звали?
– Да какая разница! – вспылила мать. – Однажды на новогодней вечеринке мы даже с ней рядом сидели. Надо же, мне и в голову не могло прийти, что у моего мужа с ней связь! А потом как-то – я уже беременна тобой была на восьмом месяце, столкнулись случайно в магазине. Я покупала продукты с Ильей, а она шла навстречу. И она вдруг таким взглядом меня одарила, что я чуть со страху не померла. Она черная вся такая, со жгучими глазами. Мне бы еще тогда, дуре, понять, что не просто так ведьма на меня зыркает. Так нет же. Я сказала Илье, а он говорит: «Не обращай внимания. Горе у нее, детей она не может иметь, вот и смотрит так». Я ему и поверила. Потом только поняла, что не в детях дело: ревновала она меня к нему.
Мать встала и, осторожно приоткрыв крышку, заглянула в духовку.
– Поднялся-таки, – удовлетворенно кивнула она. – Теперь главное – не загреметь чем. А то осядет, и тогда все труды мои пойдут насмарку.
Глава 2
– Ричард, апорт! – Настя засмеялась и, размахнувшись, швырнула палку так далеко, насколько могла.
Собака бросилась бежать за ней. Уши пса подпрыгивали в такт скачкам, морда улыбалась, а хвост задорно торчал вверх.
– Ах ты моя собачка, умничка мой, – девушка ласково потрепала боксера по холке, когда он прибежал назад. Вынула палку из пасти, и только собралась кинуть снова, как услышала радостный вопль Александры, выскочившей из машины:
– Настя-а!
Ричард тут же весело гавкнул и побежал навстречу – целоваться.
– Не бойся, он не укусит, – заверила Настя, подбегая. – Такой дуралей, всех любит.
– У тебя, Настя, не может быть злобного пса, – засмеялась Александра.
– Слушай, Алексаша, здорово, что ты приехала! А я недавно вспоминала тебя, вот, думаю, давно не виделись, пора бы уже и встретиться. А ты машину сменила, да? Я даже не сразу поняла, что это ты, помню же, другая тачка была.
Непосредственность всегда была главной чертой характера Насти, и это придавало ей особое очарование.
– Ничего, что я без предупреждения? Была рядом, очень захотелось увидаться, – спросила Александра.
– Правильно сделала, что приехала. Ричард, домой! Все, идем ко мне, у меня такой кофе – закачаешься.
– Настя, а я точно не помешаю?
– Алексаша, ты с годами такой занудной становишься, – она взяла ее за руку и потащила по направлению к дому.
Ричард бежал впереди, весело скалясь, то и дело оборачиваясь и нюхая чужие следы.
– Как Лиза? – спросила Александра.
– В садике. А муж на работе. Так что нам никто болтать не помешает. Слушай, как удачно ты ко мне сегодня заглянула! Я ж последнее время с работы не вылезаю, а тут взяла, да и забила на все. Дай, думаю, возьму отгул. Как тебе Ричард? – без всякого перехода спросила Настя.
– Красавец. А куда делся твой дог?
Настя тяжело вздохнула.
– Знаешь, что я тебе скажу? Надо чаще встречаться. Мой Бася уж полгода как помер.
Александра ахнула:
– Отчего?
– От старости. Ты помнишь, он у меня седой уже весь был. – Настя всплакнула и промокнула слезы перчаткой. – А, да ладно. Ты не представляешь, как я его хоронила. Сама землю рыла и ревела белугой.
– А муж твой что ж? Почему не помог?
