И они снова расхохотались. Взялись за руки и пошли — в другое крыло.
— От тебя сейчас глаз не отвести, — призналась Тесан. — Сиди уж дома, а то нам с бабушкой придётся поклонников отгонять!
И снова рассмеялись. Для меня это всё время было наказанием, подумала Лас. Никогда не ела мандарины, не пила таблетки. Все смотрели на меня странно, особенно Гроза. Всё по-старинке — море и хижина, отвар и эти мерзкие медузы. И зачем, спрашивается? Для кого? Днём ломит суставы, ночью болит живот и голова, и огонь в крови, и не с кем им делиться…
Сегодня ночью в парке, Тесан. Споём в два голоса.
— Возьми, — Лас протянула ей мандарин. — Бабушка запаслась.
— Она тоже?! — Тесан неподдельно изумилась.
— Ещё нет, а жаль, — и они снова расхохотались. Самым неприличным образом. Но плевать было на все и всякие приличия.
Завтракает хозяйка рано. Но, по её словам, гости вольны завтракать и так далее, когда хотят — просто сказать об этом Сэнье.
За завтраком молчали. Здесь тоже принято молчать, и это хорошо, подумала Лас. Я сейчас такого могу наговорить… в голове невесть что крутится, хорошо, что Дормана нет рядом! Я бы не удержалась!
— …Вы уверены, что вам стоит выходить из замка? — поинтересовалась Вессен. — Я не знаю, как вы проводите такие дни, но могу вам дать всё, что потребуется.
— Нет, спасибо, — после мандарина всё стало совсем по-другому. Семьдесят лет, подумала Лас. Семьдесят лет я приносила себя в жертву… чему? Чего добилась?
Ты нашла друзей. Ты их просто не замечала, а теперь заметила.
— Вам нехорошо? — Вессен обратила внимание, что Лас будто бы прислушивается к чему-то. Но никого рядом нет, ей самой ничего такого не слышно.
— Я справлюсь, — пообещала Лас. — В такое время это случается чаще, вот и всё.
— Что случается, простите?
— Голоса. Я слышу голоса. Их голоса, свою маму, кое-кого ещё.
Вессен покачала головой. А Стайен ничего такого не заметил. Или аппаратура не может определить, или… Но зачем ему обманывать или скрывать что-то? Он прав, я уже начинаю всех во всём подозревать. Сторожу картину — величайшую ценность во вселенной, которая лишила меня всех друзей. Почти всех.
— Мы можем помочь вам.
— Я здорова, — Лас, хоть и ниже ростом, взглянула свысока. — И исследования ничего не показали, ведь так? Это не болезнь, таблетки тут не помогут.
— Давно вы начали их слышать?
— С тех пор, как умерла мама, да пребудет под Светом. Она была первой.
— Лас, если я могу чем-то помочь…
— Я хочу знать, чем вы занимаетесь, — Лас посмотрела в её глаза. — Хочу знать, что за картина, почему вы её и любите, и ненавидите. Откровенность за откровенность! Я расскажу вам, что вы спросите, вы расскажете мне. Только честно.
— Договорились! — Вессен пожала ей руку. Вот сейчас она очень похожа на Грозу, подумала Лас, и облекла мысли в слова.
Вессен улыбнулась.
— Спасибо. Я очень хотела бы услышать о ней побольше. Она о себе мало рассказывала.
Лас почувствовала, что сердце забилось сильнее. Расскажу, подумала она. Всё расскажу. С того дня, как увидела впервые. И начала бы, но…
— Няня! Мы только что узнали — в городе выставка роз! Крупнейшая в году! Давайте съездим!
Тесан и Эверан. Запыхавшиеся.
Лас посмотрела в глаза хозяйки замка.
— Простите, я не могу составить вам компанию, — вздохнула Вессен. — Но вы привезёте снимки?
— Мы привезём! — заявила Тесан. — Няня? Поедем? Осталось три часа!
— Поедем! — решила Лас. — А где бабушка?
— Она занята! У них там на кухне очень важное совещание! Стайен сказал, что подвезёт её, как только она освободится.
— Слишком быстро добрались, — вздохнула Тесан. — Няня, давайте пока в парке посидим! Выставка откроется через сорок пять минут!
«Сокола» вела она и до сих пор была в восхищении. Наверное, потому, что ей не запретили гнать во весь опор. Во весь разрешённый правилами опор — то есть, на пятьдесят километров в час ниже скорости звука. Гнать получилось недолго — быстро кончались никем не населённые области — но Тесан намеренно отклонялась от маршрута и пролетала над горами, чтобы лишний раз нажать на педаль газа. Как мало нужно для счастья, думала улыбающаяся Лас. Она боялась больших скоростей только первый год. Потом, привыкнув к «норову» «Сокола», летала и ездила иногда очень и очень быстро. Один только раз Вейс не стала бурно возражать против таких гонок — когда они возвращались домой в непогоду и, неожиданно, из клубящихся низких туч на воду опустился подсвеченный молниями хобот смерча…
— Не нужно было так гнать, — рассудил Эверан. — Ты же хотела пейзажи поснимать? Ну и снимала бы.
— А, потом, — отмахнулась девушка. — Вери, ну-ка беги, возьми мороженого!
— А сама размяться не хочешь?
— У твоей сестры уважительная причина! У неё голова сейчас не тем, чем нужно, занята!
— Она у тебя постоянно чем попало занята, — отметил Эверан, но пошёл.
— Возьми на всех! — крикнула Тесан вдогонку.
— Может, ещё мандарин? — предложила ей Лас, когда Эверан отошёл подальше.
Тесан расхохоталась, быстро взяла себя в руки.
— Ой, нет, меня после него на смех пробивает, еле сдерживаюсь. А тебя?
— Меня тоже. Но десятилетия упорных тренировок…
…Прохожие с удивлением и улыбкой смотрели, как две девушки сидят на скамейке, обнявшись, и погибают от смеха.
— Теаренти?
Они обернулись, все трое. Лас как раз рассказывала, как впервые вывела розу с разноцветными лепестками.
Репортёр. Молодой человек. Я видела его, вспомнила Лас. Там, где мы смотрели на фейерверк.
— Простите, — репортёр коротко поклонился. — Скажите, теаренти, вы не родственница Лас-Таэнин эр Тегарон?
— Родственница, — подтвердила Лас, стараясь не улыбаться. Тесан хотела что-то добавить, но брат резко ткнул её локтем в бок.
Репортёр просиял.
— Так значит, вы приехали на выставку! Вы позволите? Я хотел бы сделать снимок первым.
Лас встретилась взглядом с Тесан. Та улыбнулась, пожала плечами. Эверан сделал то же самое.
— Да, мы приехали на выставку, — согласилась Лас. — Кстати, пора идти!
— Минутку! Вы позволите?
Они с удовольствием позволили. Хотя самой довольной была Тесан.
— Идём, — она схватила няню за руку. — Там сейчас народу будет — не протолкнуться!
