— Бессмысленно телепортироваться, — ольт произнёс это задумчиво, словно давно уже всё решил и понял. — Нужен иной путь к цели. Совершенно иной.
Они посмотрели друг на друга.
Фиар покачала головой.
Ривллим тоже, поджав губы.
— И я пока не знаю, — ольт огляделся. — Давайте спустимся вниз. Хоть там и грязно, а здесь всё равно страшнее.
— Давайте, — Фиар огляделась и сверкнула глазами. — Терпеть не могу невидимых противников.
— Совершенно с тобой согласен, — вздохнул воин, замыкавший путь.
Что происходило в ту ночь, Ривллим запомнил слабо. Они сидели у костра, время от времени подбрасывая в него новые куски дерева из своего скудного запаса. Ольт попросил, чтобы они вновь рассказали о пути в Ниввер — Мерт. Фиар начала рассказ; Ривллим сменил её, едва речь зашла об оракуле. Вемкамтамаи тоже припомнил вкратце собственный путь.
Есть никому не хотелось, хотелось пить. После пережитого вода из фляжек казалась напитком богов. Где — то над головой свистел ветер; доносились неожиданные звуки — гул голосов, скрип, треск и так далее. Но в башню никто не входил, а сами путешественники не собирались выходить наружу и знакомиться с новой сменой декораций.
…Некоторое время Ривллим, видимо, дремал. Когда дремота прошла, он услышал тихие голоса.
— Не уверен, что он отзовётся, — это ольт. — История с Оазисом обнадёживает. Кроме того, есть другие идеи?
— Нет, — отозвалась девушка из полумрака.
— Тогда рискну, — ольт наклонился над воином. — Уже проснулся? Превосходно. — Некоторое время он смотрел на Фиар и та, после некоторой паузы, кивнула. —
— Что за мысль?
— Расскажу, если поможет. А пока… достань — ка меч, если не трудно.
Ривллим, пожав плечами, согласился. Ольт тут же прикоснулся к пылающему клинку и вздрогнул.
— Осторожно! — Ривллим тут же подался назад. — Ты что? Без пальцев останешься!
— Надеюсь, что нет, — ольт поднял перед собой окровавленную руку и подошёл к ближайшей стене. Капнув несколько капель крови на пол, отошёл и, морщась, нарисовал кровью на стене замкнутый контур.
Дверь.
Что он задумал?
После чего ольт что — то тихо запел. Слов Ривллим не мог разобрать.
Ничего не произошло. Ольт повернулся лицом к спутникам и улыбнулся. Фиар заметила, что лоб его покрыли крупные бисеринки пота.
— Попробую ещё раз.
Пробовать пришлось несколько раз. Всякий раз ольт использовал другой текст, а под конец он даже и не пел — просто произнёс несколько слов, шагнув к стене и оставив на ней кровавый отпечаток ладони.
Под сводами комнаты подул холодный ветер; он коснулся залитой кровью правой ладони ольта и та немедленно зажила. Ветер принёс с собой свежесть, вытеснив запах гнили и сырости. Фиар и Ривллим, не сговариваясь, взялись за руки и шагнули в сторону ольта.
Контур двери провалился в пространство; вместо стены теперь виднелась чёрная пустота. Оттуда дохнуло прохладой, а затем в глубине «дверного проёма» начали зажигаться огоньки.
— За мной! — крикнул ольт и, схватив спутников за запястья, потянул их за собой.
Когда Ривллим пересёк границу «двери», невыносимо яркий свет ударил по глазам. Он судорожно сжал веки, ощущая, как ногти Фиар больно впиваются в его ладонь. Его влекло куда — то… переворачивало… ветер дул прямо в лицо, сбивая дыхание. Ветер усилился и затих. Воину показалось, что он слышит далёкий, гулкий голос, обращающийся ко всем ним; затем почудилось, что кто — то — он ли, Фиар или ольт — отвечают.
И под ногами возникла опора.
Часть 5 (9). На следующий день
XVII (XXXII)
Смеркалось.
Окружающий мир давал о себе знать постепенно.
Вначале не было ни звуков, ни запахов. Только плавящееся над каменными стенами небо — и солнце, погружающееся в него. Краски заката становились чистыми и яркими, — так выглядит потускневшее от времени золото, которому ювелир возвращает былую свежесть и блеск. Ривллим зажмурился, чтобы не ослепнуть, и обнаружил, что вдыхает свежий, исполненный знойного степного аромата воздух. Вязкий привкус гниения остался позади и удалялся с каждым вдохом.
Воин открыл глаза.
Они стояли на площади, у пересечения шести дорог. Всё было, как в том полузабытом сне: здания, вытаращившие многочисленные мёртвые глаза; крупный песок под ногами, постамент посередине…
Постамент был пуст.
— Кажется, получилось, — произнёс Вемкамтамаи, глупо улыбаясь. Самому Ривллиму не верилось, что можно избавиться от череды видений, что преследовали их последние сутки. Но — вот оно! — на небе то,
Фиар нерешительно оглядывалась — словно от неловкого движения неожиданно возникший мир мог осыпаться и исчезнуть, оставив их увязшими в прежней трясине. Но мир, похоже, был крепок. Девушка провела ладонями по голове и едва слышно вздохнула.
— Луна восходит, — заметил воин, остальные со страхом подняли лица к небу.
— Не знаю, что делать, — признал ольт. — Стоять просто так нельзя. Иначе… — он указал на большой медный диск, выплывавший из — за деревьев.
— Трое должны вернуться домой… — повторил Ривллим и молот ольта отозвался весёлой желтоватой вспышкой.
— Ты хочешь сказать, — медленно произнёс воин, — что вернулся домой?
Целая серия вспышек — слабых и сильных; они, несомненно, несли в себе ответ, но какой?
— Это легко проверить, — Вемкамтамаи взял молот в руку и медленно повернулся. Когда молот указывал в сторону постамента, он начинал светиться особенно ярко.
— Ну что же, — ольт осторожно подошёл к постаменту и положил на него Хрустальный Свет. Молот ярко засветился… и горел не переставая.
Из середины постамента в небеса поднялся слабо светящийся зеленоватыми искрами столб воздуха. Ривллим взглянул на Фиар. У той в душе явно происходила жестокая борьба. В конце концов девушка приняла решение и, со вздохом освободив Чёрный Дождь от чехла, подошла к постаменту. Долго смотрела на оружие и, привстав на цыпочки, водрузила рядом с молотом.
