вызывали неприятное чувство. Будто он странствует по расщелине в пространстве, куда погрузилась только лучшая, подлинная часть города, а всё прочее осталось снаружи. И лишь эхо разговоров — а может быть, мыслей — доносится извне. Ольт поспешил убраться из возрождённого, но неприветливого Эриггвена.
Он бросил прощальный взгляд на город, поднявшись на северо — западный, высочайший, холм. Храмы не были видны: взамен за каменной стеной возвышались кроны деревьев.
Ольт обратил внимание на северную часть горизонта. Увидел людей. Много людей.
Всадники ехали в направлении Эриггвена — спустившись с ближайших гор. Ещё одно изменение истории, усмехнулся Вемкамтамаи.
Остановка у стремительной горной речки Талевиары стала самым приятным воспоминанием. Жизнь тянется к воде; у берегов речушки, а также у небольшого озера, которое образовалось на месте возникшей после землетрясения впадины, водилось почти всё, что можно встретить в этих краях. Полоса леса тянулась всего метров на сто в сторону от реки, и здешние звери человека не боялись.
— Естественно, — Фиар указала на изрядно стёршиеся от времени знаки — линии, высеченные на скалах и некогда заполненные ярко — красной краской. — Видишь? Ручаюсь, это охранные знаки. Я слышала, что речка всегда считалась священным местом. Здесь не охотятся, не срубают деревьев, не устраивают жилищ.
— Похоже на то, — Ривллим оглядывал окрестности, наслаждаясь прохладой, исходящей от воды, и необычайно красивым пейзажем. — Какие интересные деревья. Очертаниями — словно люди.
— Говорят, — девушка понизила голос, — здесь жило племя, считавшее, что часть их души заключена в окрестных деревьях, скалах, воде. Эти деревья могут рассказывать самые невероятные истории, могут навевать разнообразные сны. И жестоко мстят тем, кто осмеливается нанести им вред.
— Ты в это веришь? — спросил воин с сомнением в голосе. Тон Фиар вовсе не был похож на то, к чему он привык. Никогда она не говорила о подобных вещах с такой таинственностью.
— Конечно, нет! — девушка расхохоталась и присев у берега, зачерпнула пригоршню воды. — Я выросла из сказок. Но что — то странное в этом месте, не находишь?
Ривллим оглянулся. Деревья словно прислушивались к речам гостей. Показалось даже, что он ощущает внимательный взгляд сотен глаз. Такое ощущение возникает, когда кто — нибудь поблизости упорно думает о тебе.
— В таком случае, лагерь поставим подальше отсюда.
Так они и сделали. Ловить рыбу здесь не возбранялось, и вскоре Ривллим сидел с удочкой в руках у дальнего, более спокойного берега. Фиар посмотрела, хмыкнула и удалилась вверх по течению.
Минут через пятнадцать она вернулась и молча положила на траву двух больших форелей — рыбы были ещё живы, и удержать их было, наверное, нелегко. Увидев такое, Ривллим выронил удочку и молча смотрел, как та уплывает, на потеху рыбам.
— Как ты это делаешь?
Девушка загадочно улыбнулась и развела руками. Ни сейчас, ни в будущем так и удалось увидеть, как она ловит рыбу. Фиар пришлось искупаться: волосы были ещё мокрыми.
А ведь здешняя вода холодна, как лёд.
Вемкамтамаи стоял неведомо где и, сжимая в руке мерно пульсирующий Хрустальный Свет, пытался понять, что происходит.
Он быстро выяснил, куда направились воин с девушкой; трудно было не услышать новости о тех, за кем увязалась вся окрестная нежить. Как пришлая, так и «своя», обитавшая неподалёку. О странных путниках останется добрая память: как не помянуть добрым словом подобное избавление! Местные упыри не имели ни малейшего понятия, что им полагается издыхать от ритуалов и заклинаний, которыми их старались извести местные чародеи.
Далее по курсу — Талевиара. Лес! Ольт понял, что удача улыбнулась и, едва первый луч солнца коснулся степи, произнёс заклинание.
И сильно удивился, увидев неподалёку одну из Шести Башен. Раз за разом ольт читал заклинание, чётко сосредотачиваясь на знакомом озерце близ гор, и куда его только не заносило! В конце концов, силы творить заклинание иссякли. Вемкамтамаи, мрачнее тучи, подошёл к краю утёса, откуда были прекрасно видны все Шесть Башен и долго смотрел на их острые очертания, мысленно награждая их самыми нелестными эпитетами.
Идти ему придётся пешком. Делать нечего, Вемкамтамаи проверил снаряжение и пошёл. Отдалившись от скалы, ольт резко обернулся. Ему показалось, что на краю скалы возникла фигура высокого человека. Скрестив руки на груди, он смотрел на удаляющегося ольта и быстро растаял в воздухе, стоило ольту повернуться к нему лицом.
VII (XXII)
Тянется время, когда куда — то торопишься; и несётся галопом, когда хочется, чтобы оно замерло.
Первые две ночи всё шло — лучше некуда. Небо было пасмурное; солнце, которое било по голове, словно раскалённый молот, скрылось от всего мира и дорога стала куда приятнее. Города попадались примерно через каждые сутки пути — не случайно, конечно же. Тракт возник очень давно, и создан был не людьми; да и иные города, если изучить как следует, тоже не творение рук человеческих.
Два раза Фиар отправлялась на разведку в города; Ривллим всякий раз оставался один — более он не рисковал держаться сразу за оба оружия. Однако продолжал вглядываться в повторяющиеся причудливые узоры, что вились в слабо светящемся тумане, которым «разговаривали» Лист и Дождь. Туман или пляшущий холодный огонь. Чувствовалось, что разгадка и смысл этого танца проста, как и всё великое, но смысл по — прежнему был недостижим. Да и знал воин не так много, чтобы всерьёз надеяться разгадать, что означает этот «разговор». Для этого надо быть по меньшей мере магом — а ещё лучше магом — ольтом, чтобы удалось посвятить занятиям магии пару — другую веков…
К концу второй ночи упыри, что гнались за ними из самого Скаэна, настигли своих жертв. Впрочем, «настигли» — сказано слишком сильно. К тому моменту, когда Ривллим заметил три неровно вышагивающие фигуры, стало понятно, что нежить держится из последних сил — было непонятно, как им вообще удалось прорваться так далеко. Для двух из них хватило пары ударов Кошачьего Глаза; третий же рассыпался в порошок сам — словно отчаявшись добраться до вожделенной добычи. Пыль, в которую они обратились, почти немедленно вспыхнула жарким пламенем, оставив после себя слабый неприятный дым, от вдыхания которого во рту возникал привкус крови.
— Я, кажется, поняла, — высказалась Фиар, после того, как осмотрела место «битвы». — Помнишь, какой была земля там, у Шести Башен?
— Обычная лесная, — пожал плечами воин.
— Вот именно, — кивнула девушка. — Видимо, там, где земля бесплодная, нежить не может скрыться.
— Понятно. Будем искать всякий раз наиболее сухое и бесплодное место.
— Наверное, — Фиар долго стояла, вслушиваясь в вечерние звуки. — А в конце пути — сплошные джунгли.
— Ну, до тех пор мы в безопасности, — воин бросил в огонь ещё одну ветку.
Как выяснилось, он ошибался.
К концу дня Вемкамтамаи продвинулся всего километров на двадцать.
