(район глубиной в 30-40 и 400-600 километров по фронту). Местность здесь была гористая и лесистая. Много садов, которые тянулись от Эстепона до Картахены.
Военный советник испанских герильерос в тех условиях был вынужден придерживаться единственно возможного метода и обучения, руководства боем – «Делай, как я!» Связано это было не столько с тем, что в ряде случаев необходимо было воздействовать на партизан личным примером – такие ситуации у командира возникали сплошь и рядом. К этому приходилось прибегать еще из-за незнания испанского языка. Переводчиков-мужчин практически не было, да и не каждый мог выдержать суровые условия диверсионной работы. Первая переводчица Спрогиса выдержала недолго. Некоторое время он работал вообще без переводчика, а потом появилась Хосефа Перес Орера – Елизавета Александровна Паршина. В середине тридцатых годов она окончила Московский институт иностранных языков и с группой добровольцев отправилась в Испанию. После возвращения оттуда училась в Военной академии имени М.В.Фрунзе. Занималась минированием Москвы на случай захвата ее немцами. Работала в «Смерше» на Центральном и Северо-Кавказском фронтах. Готовила добровольцев-подрывников для заброски за линию фронта. За боевые заслуги была награждена орденами Красного Знамени и Красной Звезды. Паршина – автор книги «Динамит для сеньориты», изданной в 1989 г.
К активным действиям партизанский отряд андалузских шахтеров приступил в конце 1936 г. С 27 декабря 1936 по 26 января 1937 г. на участках железной дороги Альхисерас – Ронда – Антекерра группой Спрогиса было взорвано 8 поездов. Почти каждый выход в тыл врага оканчивался крушением поезда. Цель преследовалась одна – нарушить военное обеспечение частей противника. Взрывы обычно производились на поворотах, высоких насыпях, найти которые в горах не составляло труда. Результаты крушений всегда выглядели эффектно: составы сваливались с насыпи, вагоны разбивались в щепки, от взрывов паровозных котлов возникали пожары.
Так, состав, который следовал из Альхисерас в Гранаду, оказался с боеприпасами. В результате диверсии возник пожар, продолжавшийся около суток. Это место находилось недалеко от линии фронта. Пожар был хорошо виден с обеих сторон. Противник сразу же ответил на диверсию продолжительным массированным артобстрелом, который пришелся по передовым позициям республиканцев. Некоторые начальники колонн, не позаботившиеся своевременно об укрытиях для своих бойцов, потом упрекали Спрогиса, что не предупредил заранее, хотя предупреждать о готовящейся акции они никого, конечно, не могли.
В некоторых штабах республиканцев находились командиры, не склонные к активным боевым действиям. Донесения о крушениях поездов ими воспринимались в высшей степени сдержанно. Иногда заводились разговоры о том, нужно ли вообще пускать под откос поезда. Хоть и находятся они, дескать, в руках фашистов, но это, мол, народное достояние. И после победы над фашизмом оно-де останется у народа.
Спрогис не без основания полагал, что здесь действует агентура врага. Однажды во время бомбежки Малаги несколько бомб легло рядом с домом, где размещалась группа Спрогиса. Никто не пострадал, но тут же распространился слух, что бомбежка произведена исключительно для того, чтобы уничтожить его людей. Это, естественно, нервировало бойцов.
Подрывная работа заставила противника принять все возможные контрмеры. Спрогис даже предполагал, что в его подразделение, несмотря на тщательный отбор и проверку, мог проникнуть враг. Отныне он ставил задачу группе только перед посадкой в машины. Тогда же объявлял и состав группы. Даже шоферу Спрогис никогда не говорил конечную цель маршрута. Только командовал: прямо, налево. Все вопросы, связанные с работой в тылу врага, он обсуждал только с командующим фронтом. В результате за все время пребывания под Малагой у Спрогиса не было ни одного провала. Обошлось и без жертв.
На первый взгляд, техническая сторона операции выглядела предельно просто и однообразно: выход на место, закладка взрывчатки, возвращение. Все это так, если не считать, что постоянно не хватало взрывчатки, капсюлей. Если не считать, что подрывные устройства изготовляли вручную из подсобных материалов и усовершенствовали их сами, учась на своих же промахах. Если не считать, что каждому выходу предшествовало тщательное изучение передовых позиций противника, местности, на которой нужно было действовать. А еще важно было предугадать, какие контрмеры противник предпримет в том или ином случае.
Обычно, перейдя линию фронта, группа за 4-5 часов добиралась до железнодорожного полотна. Заложив заряд, бойцы немедленно возвращались. Часто возвращение совпадало со взрывом поезда. После первых же крушений противник усилил охрану железнодорожного полотна. Группа начала ставить заряды только тогда, когда часовой был под ее контролем.
Однажды группа в составе 7 человек во главе со Спрогисом вышла на задание. Выследив патрулирующего часового, поставили заряд в нескольких метрах от небольшого мостика на насыпи высотой в 5-6 метров, вблизи передовых позиций республиканцев. Движение поездов оттуда не только хорошо было слышно, но и видно. Спустя час, находясь в пути, группа услышала, что там, где только что они заложили мину, прошел поезд, но взрыва почему-то не последовало. Предположили, что заряд обнаружен и извлечен часовым. Вернулись домой. Решили ночью на этом же месте заложить новый заряд. Но когда на следующую ночь пришли, оказалось, что поезд все же подорвался, и это произошло примерно спустя 2 часа после ухода группы. На рассвете взрыв хорошо был виден с передовых позиций республиканцев. Так как состав целиком свалился с насыпи, противнику не составляло труда восстановить путь, и к вечеру движение возобновилось.
Подойдя снова к железнодорожному полотну, партизаны Спрогиса выследили двух часовых и вновь заложили заряд. Спустя 3 часа прогремел оглушительный взрыв. Так в течение суток на одном и том же месте было взорвано 2 состава противника. Случай довольно редкий.
Как правило, возвратившись с задания, Спрогис составлял отчет. В его личном архиве сохранилось несколько копий отчетов, которые он представил командованию после возвращения из заграничной командировки. Автору посчастливилось встречаться со Спрогисом, вести с ним длительные беседы. Сохранились и копии этих отчетов. Некоторые из них сегодня можно привести в качестве иллюстраций партизанской деятельности с комментариями и выводами самого А.К.Спрогиса. Тем они и ценны.
«...Когда фронт установился в районе Алмерия, в ближайшем тылу противника подходящих объектов для диверсионной работы не осталось, вследствие чего, по приказанию главного штаба, группа была переброшена на участок Толедо – Талавера. Здесь фронт проходил по р. Тахо, за которой на расстоянии от 2-12 км проходила железная дорога, которой противник пользовался для снабжения своих войск, находящихся под Мадридом. Ежесуточно здесь проходило шесть-восемь поездов.
Фронт разделяла р. Тахо, в зимний период очень многоводная и, как горная река, в высшей степени быстрая. По ширине доходящая до 300-400 м. По справкам местных рыбаков, переправа через р. Тахо в это время года считалась невозможной. Через месяца два ожидался спад воды, после чего переправа считалась обычным явлением.
Согласиться ждать было нельзя, и приступили к форсированию реки. Но все попытки кончались неудачами, несмотря на то, что в нашем распоряжении имелись резиновые и деревянные лодки, применялись надувные камеры и другие приспособления, результаты всегда получались те же. После преодоления первых 20-30 м от берега любая лодка подхватывалась сильным течением, не поддающимся никакому управлению веслами, и через несколько минут лодка, все еще находясь на расстоянии 30-40 м от нашего берега, в то же время оказывалась отнесенной вниз по течению на полкилометра. Все попытки переправы по обыкновению кончались затоплением лодки или ударом о какое-либо высунувшееся из реки дерево.
Только заблаговременно предусмотренными спасательными мерами удавалось всех очутившихся в воде людей вовремя спасти. Трудности в переправе еще усложнялись тем, что работать приходилось только ночью и не исключалась возможность быть обнаруженным с другого берега часовыми противника.
Местом переправы всегда выбирался изгиб реки в нашу сторону. В течение 15 суток работа по переправе была безрезультатной. Использовались все средства, которые могли дать хоть малейшую надежду на осуществление переправы. Все оказалось бесполезным.
За это время кончился февраль, а с наступлением марта прекратились проливные дожди. Наблюдением было установлено, что вода начинает спадать. Немного уменьшилась быстрота течения. Через несколько
