участь слуг была бы куда более безотрадной.
Светамбар действительно стал общим другом у Ширвана и Рукмини. Мальчик и девушка частенько встречались и болтали: и о лошадях, и обо всем на свете.
Наутро после того дня, как пленник появился в Калимегдане, Ширван отыскал Рукмини у реки. Девушка несла ведро с водой, но остановилась, заметив Светамбара и его нового хозяина. Мальчик деловито скармливал коню пучок красной травы. Завидев Рукмини, махнул ей рукой, и конь потянулся за детской ручкой, в которой осталось еще угощение.
— Послушай, Рукмини, что странное случилось! Откуда тот человек узнал, что мой конь любит красную траву? — крикнул Ширван. — Как ты думаешь, есть люди, которые читают чужие мысли? Или мысли лошадей?
Рукмини остановилась.
— Какой человек? О ком ты говоришь, Ширван?
Странно ударило сердце у нее в груди. Столько времени прошло с тех пор, как она видела знакомое лицо, и вдруг — известие о ком-то, кому известны пристрастия Светамбара.
— Что за человек? О ком ты говоришь, Ширван? — повторила девушка, замирая. — Объясни толком, и я расскажу тебе сказку об одном старике, который знал все мысли животных…
— Ну, это пленник, — с важным видом объяснил Ширван. — Я говорил с ним, между прочим. И стражники меня не отгоняли, потому что уважают моего отца и даже мою мать. Ну и меня, конечно, ведь они знают, что из меня вырастет воин… Тебе это известно, Рукмини?
Он подбоченился. Рукмини смотрела на него со странной смесью нетерпения, недоверия и любви. Мальчишка, несмотря на то, что был сыном Аурангзеба, нравился ей. Он всегда был добрым и только время от времени принимался строить из себя великого воина. Получалось забавно.
— Пленник узнал моего Светамбара, — добавил Ширван, быстро забывая о необходимости принимать величественную позу.
— Этого не может быть, — медленно выговорила Рукмини, обращаясь больше к самой себе.
Чего не может быть? Что Траванкор здесь и попал в плен?
Но если это случилось… Рукмини любой ценой должна спасти его!
— Ему назначено испытание, — продолжал мальчик. — Хочешь — посмотрим? Никто еще не выдерживал. Но у него есть возможность погибнуть со славой, а это — возвышающее душу зрелище, как говорит мой отец.
Рукмини на миг закрыла глаза, и тотчас перед его взором встал Траванкор. «Ты пахнешь луной»…
Она качнула головой, отгоняя видение.
И, сделав над собой усилие, улыбнулась Ширвану:
— А хочешь сделаем так, что все узнают: твой конь — самый лучший в мире?
Глаза Ширвана загорелись:
— Как?
— Я знаю, как, — заверила его Рукмини. — Слушай…
И, наклонившись к самому уху мальчика, быстро зашептала. Радостная улыбка появилась на лице Ширвана, как будто Рукмини научила его — как прославиться вместе со своим конем…
Посмотреть на испытание собралось множество народу. Воины теснились за двумя рядами лучников, выстроившихся в два ряда — как раз с таким расчетом, чтобы между этими рядами по открытому проходу мог проехать всадник.
Простой люд толпился за спинами. Всем охота было поглядеть, какая по счету стрела убьет пленника: первая, вторая… может быть, доживет до пятой?
Чачака с силой кусала свою трубку, так что десны болели. Настал день, когда ее любимый сын будет отомщен! Ждать уже оставалось недолго. Скоро, пронзенный стрелами, убийца Шраддхи падет на землю, и слуги отволокут его тело подальше. Тогда старая женщина наконец сможет спокойно закрыть глаза. Она увидит достаточно.
На высоком троне, установленном на краю дворцовой площади, восседал Аурангзеб. Бесстрастно взирал на картину, что разворачивалась перед его взором.
Еще один лик судьбы. Аурангзеб не из тех, кто отводит глаза: не дрогнув он будет смотреть до конца.
Наконец началось! Двое стражников вывели Светамбара, на котором сидел Траванкор.
Чачака не поверила сперва собственным глазам. Повернулась к дерзкому сыну служанки, прошипела:
— Это же твоя лошадь!
Мальчишка одарил ее радостной улыбкой. Сегодня и для него самого — великий день, ибо сегодня все в степи узнают, что он, Ширван, владеет лучшим конем на свете! Молодец эта Рукмини. Хороший совет дала. Светамбар, как птица, пронесет седока через испытание. Разве не счастье — владеть таким конем?
— Да, — гордо подтвердил мальчик. — Это мой.
Он не видел, как побледнела Рукмини, — девушка затерялась в толпе. Увидел бы — удивился: Ширван не сомневался в победе. Не всадника — Светамбара, разумеется. До самого пленника Ширвану было очень немного дела: юноша, с которым Ширван фехтовал прутиками, представлялся мальчику персонажем какой- то волшебной сказки. А сказочные герои, как известно, не умирают. А если и умирают — всегда есть возможность вернуться в начало истории, когда они еще живы. Так что переживать незачем.
По знаку Аурангзеба стражники отпустили поводья. Прикрываясь щитом, Траванкор помчался по проходу между лучниками. Вот и все… Сейчас он умрет.
Первый лучник выпустил стрелу. Траванкор прижался к гриве коня и отбил стрелу щитом. Воины неодобрительно загудели: им не понравилась чужая удаль. Да и смотреть, как промахнулся товарищ, — тоже радости мало.
Не останавливаясь ни на миг, Траванкор резко откинулся в седле назад. В пустоту улетела вторая стрела, только зря была выпущена. Крики стали громче.
Траванкор не слышал чужих голосов, не замечал чужих глаз. Как и учил его когда-то Шлока, он слушал лишь себя да окружающий мир. Время странно замедлилось в том клочке пространства, где сейчас находился молодой воин. И медленно летели сквозь тугой воздух стрелы, одна за другой.
Это со стороны, возможно, казалось, что пленник двигается быстрее нападающей змеи. Для Траванкора все обстояло иначе. Напряжением всей воли он ощущал замысел следующего из лучников еще прежде, чем стрела срывалась с тетивы.
Вот всадник соскользнул с седла, прижался к боку лошади, и четвертая стрела просвистела мимо.
Последний лучник из первого ряда оказался чуть удачливее, но Траванкор даже не стал уклоняться от этого выстрела и просто принял стрелу в щит.
Толпа вокруг неистово ревела. Нет, никто здесь не желал пленнику победы, но… больно уж лихо он уворачивался! Тут у кого угодно кровь вскипит. Крик сам рвется на волю из глотки.
Второй ряд лучников вышел вперед. Испытание продолжалось. Может быть, теперь, когда Траванкор устал, он допустит промах. Достаточно одной-единственной оплошки, и пленник мертв. Многие испытывали своего рода благодарность к этому юноше за то великолепное зрелище, которое он представил. Когда он погибнет, его похоронят с честью.
Новая стрела воткнулась в щит, и теперь уже две стрелы торчали в нем. Покачивались, мешая быстроте движений всадника.
Лучники стреляли гораздо быстрее, чем прежде. Они почти не делали перерывов между выстрелами. Коль скоро проходящий испытание оказался так ловок, следует усилить нажим — может, он все же не устоит! Им казалось, что он издевается над ними, с такой легкостью он уходил от смертельных выстрелов. Как будто он заранее видел линии, по которым полетят стрелы! Как будто демоны чертили перед ним в воздухе тот путь, которым пройдет смерть, чтобы он успел увернуться!
Сразу три стрелы, почти одновременно, впились в его щит. И тотчас же Траванкор резко повернулся в седле, ныряя почти под самые ноги лошади. Еще одна тщетная попытка убить дерзкого пленника.
