– Как я погляжу, люди всегда готовы мучить друг друга, – проговорил темноволосый, впиваясь взглядом в хмурое лицо Конана.
Тот выпустил девушку и встал.
– У меня есть основания подозревать ее, – вежливо произнес Конан.
Туризинд не без удивления понял, что его вспыльчивый компаньон умеет при желании быть приятным собеседником и даже выглядит при этом обаятельной личностью.
– В чем ты подозреваешь ее?
– Мое имя Конан, и я подозреваю эту девушку в том, что она лжет.
– Расскажи нам подробнее.
Неподвижные высокие фигуры стояли вокруг пленников и молча смотрели на них. Туризинду было не по себе; что касается Дертосы, то она уткнулась лицом в колени и закрыла голову ладонями. Ей было страшно, хотя до сих пор никто из друидов не проявлял никакой враждебности.
«У них полно времени, – думал Туризинд. – Если они сочтут нужным, они проявят к нам враждебность. Всему свой черед, так он считают…»
– О чем ты спрашивал у этой девушки? – продолжал темноволосый друид.
Конан небрежно ответил:
– Я всего лишь поинтересовался, помнит ли она свою мать; но она испугалась.
– Какие основания у тебя были задавать ей подобные вопросы?
– По пути на нас напали болотные люди. – Конан прижал ладони к груди. – Разумеется, мы благодарны тем, кто спас нас от смертельно опасности.
– Смертельной опасности не было, – подал голос Эндоваара. – Мы часто сталкиваемся с болотным племенем и знаем, как оно вооружается, когда выходит, чтобы убить. Они не хотели убивать вас. Они вооружились только дубинками.
– Это обстоятельство лишний раз подтверждает мои подозрения, – сказал Конан невозмутимо.
После долгого молчания темноволосый предводитель произнес:
– Продолжай.
– Я считаю, что болотные люди напали на нас для того, чтобы забрать свое. С нами была вот эта женщина, Дертоса, которую вы знаете… – Он обернулся к своему спутнику, и Туризинд, повинуясь молчаливому приказу Конана, наклонился над Дертосой, поднял ее и отвел ее ладони, которыми она прикрывала лицо. – Вот эта женщина. По человеческим меркам ей около пятидесяти лет, а выглядит она на двадцать. Даже любовь друида могла продлить ее молодость всего на тридцать лет, но ей не нужна была любовь друида, чтобы оставаться юной гораздо дольше…
– Выражайся более определенно, человек, – повелел темноволосый предводитель.
Конан быстро обвел глазами слушателей. Они по-прежнему оставались бесстрастными, но в глубине некоторых глаз Конан приметил настоящую боль. Они внимательно ловили каждое его слово. И, несомненно, верили ему.
– Хорошо, – молвил Конан. – Я утверждаю, что эта женщина не является ни друидом, ни человеком в полной мере. Посмотрите, как она сложена! Ее мать происходила из болотного народа. Когда мы попали в Дрогонские топи, она наверняка кое-что вспомнила. – Он повернулся к девушке. – Ведь ты кое-что припомнила, не так ли, Дертоса?
– Нет! – отчаянно выкрикнула она и дернулась в руках Туризинда.
– Да, ты прав: несомненно, она что-то помнит, – задумчиво проговорил друид. – Осталось решить: нужно ли нам знать то, что знает она?
Конан, тяжело дыша, ожидал общего решения. Друиды обменивались взглядами, кое-кто отводил глаза, некоторые пожимали плечами. Эндоваара воскликнул:
– Какое значение имеет теперь то, кем была ее мать? Она выросла среди нас!
– Она нас предала, – сурово произнес предводитель друидов. – Она ушла от нас к людям и, судя по тому, что говорит о ней вот этот человек, сделалась преступницей. Она торговала своим телом – ведь именно это означает слово «шлюха», не так ли?
Среди собравшихся поднялся ропот. Согласно древнему обычаю, лигурейские девы могли дарить свою любовь свободно, по собственному выбору, и это не осуждалось; но продавать свое тело за деньги считается у друидов одним из самых тяжких преступлений.
– Я не продавала тело! – выкрикнула Дертоса.
Она отчаянно дернулась в руках Туризинда, но тот преспокойно закрыл ей рот ладонью и осклабился в ответ на вопросительный взор друида с темными волосами.
Рыжеволосая женщина с длинным копьем, украшенным кистями, вышла вперед и остановилась перед Дертосой.
– Я была той, что дала тебе твое имя, – произнесла она. – Берегись, как бы я не отняла это имя у тебя! Презренная женщина, я сожалею о нашей дружбе!
Она плюнула Дертосе под ноги и отошла в сторону, отвернувшись. Слезы покатились по лицу Дертосы. Туризинд чувствовал, как она дрожит, и усилием воли подавил в себе жалость.
Однажды он уже пожалел женщину. Та просила о помощи, что-то лепетала о своих голодных детях, которые остались в подвале… Молодой наемник, как распоследний дурак, полез в этот подвал – спасать голодных детей. И нарвался на засаду. Если бы не друзья, лежать бы Туризинду мертвым. И проклятая шлюха выплясывала рядом, пока Туризинда пытались убить, и орала:
«В горло бей! В горло! Перережь ему горло!»
Нет уж. В последний раз он пожалел тогда женщину. Впоследствии ни одна из них не дождалась от него пощады. Он мог приказать, чтобы отпустили девушку, которую расстелили, желая изнасиловать; мог даже сунуть монетку какой-нибудь оборванной бабе, но пойти выручать попавшую в беду женщину или поверить на слово заплаканной красавице – от этого увольте.
Предводитель друидов спокойно приказал:
– Привяжите ее к дереву. Выберите дерево сухое, чтобы она не повредила живому.
Двое друидов приблизились к Туризинду и забрали у него Дертосу. Она покорно пошла за ними, только раз обернулась и растерянно посмотрела на наемника. Он отвел взгляд. Ему не хотелось, чтобы она знала: его тронула ее доверчивость. Она до последнего мгновения надеялась, что Туризинд вступится за нее.
Но этого не случилось. Ее привязали между двумя деревьями, растянув ее руки. Рубаха Конана, в которую была одета Дертоса, доходила ей до колен; она была босой. Ее густые черные волосы волной падали ей на плечи, непослушная прядь закрыла один глаз и как будто перечеркнула прекрасное лицо. Как и во время экзекуции в Ювауме, Дертоса сохраняла странное, нечеловеческое спокойствие. Туризинда поразила ее способность мгновенно покоряться судьбе и принимать любые удары, какие та ни наносит.
Предводитель друидов подошел к Дертосе и сам проверил, хорошо ли она привязана. Тонкие кожаные ремешки обвивали ее запястья, они впивались в кожу, но не причиняли особенной боли. Друид взял ее за подбородок, поднял голову. Волосы упали девушке на спину. Она закрыла глаза.
– Посмотри на меня, – приказал друид.
Веки послушно поднялись.
– Ты расскажешь нам все,- тихо произнес он. – Хочешь ты этого или нет.
– Я… не все помню, – отозвалась она.
– Ты вспомнишь, – ответил он с жутковатой уверенностью.
