Бедняжка заблуждается. Просто она забыла обо всем на свете. Она не помнит даже собственного имени. Помнит лишь блаженство, которое испытала, отдавая свою кровь Сету…
Хозяин Сновидений коснулся ладонью макушки женщины, и та с еле слышным вздохом осела на пол. Когда Кадах подбежал к ней, на мраморном полу у ног Хозяина Сновидений лежала лишь пустая оболочка — белоснежная кожа и копна темных волос, перевязанных красной белковой лентой.
Мардж-Са печально глядел на нее. Кадах пал возле кожи Вайбы на колени и, касаясь лбом пола, громко зарыдал.
Соня налила себе немного вина. Ей было не по себе. Мардж-Са сочувственно наблюдал за Кадахом и Соней.
— Я понимаю, вам, смертным, трудно вместить подобные вещи… Однако, что случилось, то случилось.
— Кто же ты такой? — спросила Соня.— Кто ты, меняющий обличия? Ты уходишь и приходишь, твой дух то жив, то мертв, и я часто видела тебя во сне в виде пляшущего огонька, который преследовал меня в темной лесу…
— Да, это был я,— подтвердил Мардж-Са. — Слушай же, Соня. Много столетий назад, когда Великая Черная Пирамида сверкала под солнцем отполированными плитами, по которым струилась свежая кровь жертв, я был огромным змеем, жившим в подземельях храма. Мне приносили девушек, чтобы я душил их и ел. И я душил их, и проводил сладостные жаркие ночи, обнимая их бессильные тела, а потом, поглощая их, и они спали в моей утробе…
Соня содрогнулась.
— Это уж слишком,— прошептала она.
Но Мардж-Са не обращал внимания на ее испуг. Невозмутимо он продолжал:
— Шли века, и власть Сета ослабела. И меня изгнали из тела гигантского змея. Тело мое расчленили и погребли, и оно превратилось в подземную реку, а съеденные мною жертвы до сих пор оплакивают меня на берегах этой безрадостной реки… Я же скитаюсь то здесь, то там в обличии человека. Я давно забыл свою змеиную жизнь. Я хочу лишь одного: успокоиться навсегда.
— Какую же роль играет во всем этом Ментаптэ? — поинтересовалась Соня.— И зачем я ему понадобилась?
— Он ищет Молодую Рысь, которая оживит для него духов подземной реки,— пояснил Хозяин Сновидений.— Это пророчество записано в одной книге, которую он купил за огромные деньги у торговца древностями… Ментаптэ грезит былым величием своего умирающего бога. Твоя кровь, Соня, наполнит подземную реку огнем и жизнью. Это предсказано.
— Моя? — Соня в волнении прошлась по залу.— Только моя?
— Любой Посвященной. Но сейчас в Каросе только одна женщина имеет это посвящение — ты. И Ментаптэ охотится за тобой. Ты должна прийти и лечь под нож добровольно. Одной жизни не хватило…
— Понимаю.— Соня села в кресло, взяла с подноса сочный персик, но есть не стала.— У тебя есть план, Мардж-Са?,
— Да. Врагов у нас двое: Биджаз и Ментаптэ. Кто из этой ядовитой парочки опаснее, сказать трудно. Ментаптэ — наследник древнего жречества, он владеет жреческим ножом, который проливает и выпивает кровь. Кроме того, он — хранитель Пирамиды. Но Биджаз хитер и умен. К тому же Биджаз не курит порошок черного лотоса…
— Следовательно, против силы и хитрости необходимо применять силу и хитрость,— заключила Соня.
Кадах недоверчиво переводил взгляд с одного собеседника на другого.
— Будь я проклят, если понимаю, хоть слово,— зарычал он.— О чем это вы тут толкуете?!
Соня положила руку на плечо наемника.
— Все очень просто, Кадах. Тебе надо подстеречь слугу с постоялого двора — того чернокожего сморщенного коротышку, который повсюду суетится, везде лезет с советами и непрерывно болтает.
— А! Помню такого,— проворчал Кадах.— И что я должен с ним сделать?
— Всего лишь убить,— просто сказал Мардж-Са.— Ни в коем случае не вступай с ним ни в какие разговоры. Пырни его ножом. Потом отнеси подальше, отрежь ему голову. Рот набей камнями. Голову брось в канал, где есть вода. Проследи, чтобы вода закрыла его веки.
— А с телом что делать?
— Да ничего. Брось свиньям или собакам. Главное — отрежь и утопи голову.
— Не так уж и трудно это сделать,— сказам Кадах.
— Да,— согласился Мардж-Са.— Главное, помни: не разговаривай с ним. Просто ударь ножом. Думай о ней.— Он указал на бессильно простертую Вайбу.— Ты же, Соня, должна уничтожить Ментаптэ. Помни: убить его может лишь его собственный жреческий нож.
Хозяин Сновидений воздел над головой тонкие черные руки, обвитые золотыми браслетами, и громко пропел какую-то молитву или заклинание. Тотчас же и зал, и сам Мардж-Са, и тело Вайбы бесследно исчезли. Кадах и Рыжая Соня стояли посреди улицы, под палящим полуденным стигийским солнцем. Кругом ходили люди — женщины в черных покрывалах, полуголые ребятишки, степенные старики. Хижины Хозяина Сновидений не было и следа.
— И если ты, господин, думаешь, что Биджаз предложит тебе какую-нибудь потертую девочку, какую-нибудь холодную и скучную, как рыба, плоскую, будто лепешка, неумелую, как корова,— то плюнь Биджазу в глаза,— трещал слуга, бойко пробираясь по зловонным трущобам, выросшим за последние годы на окраинах Кароса.
Кадах с мрачным видом следовал за ним. Обмануть черного карлика, выйти с ним с постоялого двора и отправиться куда-нибудь подальше от людских глаз, оказалось проще простого. Наемник показал, слуге серебряную монету и попросил найти ему девку посговорчивее. Биджаз, надо полагать, имел свои виды на простодушного наемника и потому охотно согласился оказать ему эту услугу. Кадах старался не слушать, что плетет ему карлик. Главное — улучить момент и ударить ножом.
— Вот этот дом, господин,— заявил, наконец, карлик, показывая на жуткую с виду лачугу с покосившимися стенами.— Здесь живут три сестРы, и все три готовы встречаться с добрыми, щедрыми и великодушными мужчинами день и ночь. Никто еще не уходил отсюда… обиженным.
С последними словами карлик забарабанил ногами в дверь лачуги.
— Эй вы, жабы! Отворяйте! Это Биджаз, ваш милый и славный дружок! Он привел к вам большого веселого мужчину! Вам будет хорошо!
Наконец дверь распахнулась. На пороге показались три девушки, как на подбор чернокожие, с иссиня-черными волосами, большими, странно светлыми глазами. Все три были очень маленького роста, почти карлицы.
«Уж не дочери ли Биджаза», подумалось Кадаху невольно. Или его сестры? Хорош карлик!
Маленький сморщенный человечек приплясывал от удовольствия.
— Глядите, жабки, какого я вам привел славного парня! Какой он горячий, какой… живой…
Даже не слишком впечатлительный наемник вздрогнул, услышав, с какой жадностью произнес Биджаз последнее слово.
«Пора», решил он и, ничего не говоря, ударил Биджаза ножом в горло.
Карлик испустил громкий булькающий звук и бесформенной кучей тряпья повалился на грязную землю. Кадах едва успел отскочить, чтобы его не забрызгала кровь, фонтаном хлынувшая из раны.
Против всякого ожидания три девицы, высыпавшие на улицу перед лачугой, даже не вскрикнули. Ни одна из них не переменилась в лице. Выпученными светлыми глазами они неподвижно таращились на мертвое тело карлика.
Кадах наклонился над трупом и двумя взмахами ножа отсек голову от туловища. Шея у карлика была тонкой, как у ребенка.
Голова покатилась в сторону. Превозмогая отвращение, Кадах поймал ее за волосы, ножом раскрыл мертвой голове рот и сунул туда несколько камней. Затем спихнул голову в канаву. Едва вода коснулась век, как голова Биджаза начала двигаться, словно оживая и начиная свою собственную, потустороннюю жизнь.
