– Вам спешно нужно меня видеть, не так ли? – спросила она. – В чем дело?
В голосе ее Тэб уловил теплые нотки, которых он не замечал раньше. Во взгляде прекрасных глаз светились доброта и глубокая печаль.
Молодой человек решил, что лучше всего прямо приступить к делу.
– Прошлой ночью некая женщина побывала в Майфилде в сопровождении китайца и исчезла в тот миг, когда в конце улицы показалась полиция. Эта же женщина обычно посещала старика Трэнсмира между одиннадцатью вечера и двумя часами ночи…
Мисс Эрдферн некоторое время задумчиво молчала.
– Я сказала вам, что не знала Трэнсмира, – промолвила она наконец совершенно спокойно. – Это была ложь с моей стороны… Я очень хорошо знала старика, но по некоторым причинам не могла сознаться в этом…
Затем она прибавила более тихим голосом:
– Я должна сознаться, что еще раз сказала вам неправду…
– О потере драгоценностей? – быстро спросил молодой человек.
– Да.
– Вы их вовсе не теряли?
– Нет. И мне было достоверно известно, где они находятся… Но я была страшно напугана и должна была принять какое-нибудь решение. Во всяком случае я не жалею об этом.
Последовало довольно продолжительное молчание.
– А полиция… знает? – спросила молодая женщина.
– Про вас? Нет, – быстро ответил журналист. – Однако легко может узнать. Не через меня, конечно…
– Сядьте, – сказала мисс Эрдферн, указав ему на кресло рядом с собой.
Тэб думал, что она готовится рассказать ему об исчезновении драгоценностей, но ошибся.
– Поймите, что я не могу еще объяснить вам причины всего происшедшего, – начала молодая женщина. – Во всяком случае могу лишь вас заверить, что ничего не знала об убийстве. Вероятно, вы так и думали?
Тэб утвердительно кивнул.
– Я ничего не знала об этом преступлении до воскресенья. Утром я собралась ехать в Стон-коттедж, купила по дороге газету и тогда только узнала об убийстве старика… Мне нужно было принять быстрое решение, и я пошла в полицейский участок и рассказала там то, что вы знаете. Я знала, что коробка находится в подвальной комнате, и должна была тут же придумать какое-нибудь объяснение…
– Каким же образом она очутилась в подвальной комнате? – спросил Тэб, но, тотчас же поняв неуместность своего вопроса, густо покраснел.
– Это уже относится к «другому рассказу», – ответила артистка и устало улыбнулась. – Вы верите мне?
Он окинул ее быстрым взглядом, и глаза их встретились.
– Разве это имеет какое-нибудь значение? – спокойно спросил он.
– Для меня это имеет большое значение, – так же спокойно ответила она.
Тэб первый опустил глаза.
Мисс Эрдферн продолжала тем же спокойным тихим голосом:
– Можете ли вы помочь мне, господин Тэб? Не в том деле, о котором мы только что говорили…
– Я готов помочь вам и в этом деле, – горячо проговорил молодой человек.
– Я верю вам, – сказала мисс Эрдферн. – Но сейчас, как это ни странно, я не нуждаюсь в помощи… Дело, о котором я хочу вас просить, личного характера. Помните, вы говорили мне о своем друге?
– О Рексе? – удивленно спросил Тэб.
– Да… Ведь он уехал в Неаполь, не правда ли? – продолжала молодая женщина. – Я получила от него письмо с парохода…
Тэб улыбнулся.
– Бедный мальчик! Вероятно, он просит у вас фотографию с автографом?
– Больше того, – спокойно ответила артистка. – Господин Лендер сделал мне великую честь: он просит моей руки…
Тэб удивленно уставился на нее.
– Я не хочу показывать вам его письмо, – продолжала молодая женщина, – это было бы нехорошо с моей стороны… Он просит меня поместить ответ в «Мегафоне». Он говорит, что у него есть в Лондоне доверенный, который передаст его по беспроволочному телеграфу… Я думала…
– Вы думали, что я являюсь этим доверенным? – перебил ее Тэб. – Нет, я ничего не знаю об этом.
Мисс Эрдферн облегченно вздохнула.
– Вы поместите ответ в газете? – быстро спросил молодой человек.
– Я уже послала его в «Мегафон», – тихо ответила девушка – Если он вас интересует – вот, пожалуйста…
Она подошла к письменному столу, взяла лист бумаги и передала его Тэбу.
«Рекс, то, о чем вы просите, совершенно невозможно. Я никогда не дам другого ответа».
– Мне довольно часто приходилось получать такие письма, – просто и спокойно сказала мисс Эрдферн. – Часто я даже не давала себе труда отвечать на них… Если бы я не знала, что господин Лендер ваш друг… не думаю, чтобы я ответила… Хотя… – задумчиво проговорила она, – племянник господина Трэнсмира имеет право требовать к себе некоторого внимания.
– Бедный мальчик! – сочувственно произнес журналист. – Сегодня утром я получил от него телеграмму: он доволен путешествием.
Тэб взял шляпу. Прощаясь с мисс Эрдферн, журналист сказал:
– Надеюсь, вы все же расскажете мне когда-нибудь и «другую историю»? Разумеется, если пожелаете… Я должен предупредить вас: полиция легко может обнаружить, кто была неизвестная дама, посещавшая Трэнсмира… Верьте мне, что я сделаю тогда все, что в моих силах, чтобы помочь вам…
Она схватила его руку обеими руками и воскликнула:
– В течение двенадцати лет я жила под страшным гнетом, под гнетом, созданным моим же честолюбием! И если полиция теперь заподозрит меня по той причине, что я внезапно покинула сцену…
– Это и была причина того, что вы покинули сцену? – быстро спросил молодой человек.
– Это была одна из двух причин, – неохотно ответила мисс Эрдферн.
Уже стоя на пороге, Тэб задал ей давно мучивший его вопрос:
– Вероятно, вам известно, что находилось в потайном ящике, сделанном наподобие кирпича?
– Я знаю лишь, что там были документы, написанные на китайском языке, – ответила артистка.
– Не думаете ли вы, что они могли послужить ключом к разгадке таинственного убийства? – продолжал допытываться Тэб.
Она отрицательно покачала головой.
Тэб улыбнулся ей на прощанье и вышел из комнаты.
Все его сомнения относительно мисс Эрдферн рассеялись: он понял, что беззаветно любит эту прекрасную девушку, любит с того самого вечера, когда в первый раз увидел ее.
Уэллингтона Броуна было трудно задержать: в руках полиции не было ни одного портрета этого таинственного человека. Правда, у одного из пассажиров парохода, на котором Броун прибыл из Китая, оказался случайно снимок группы, среди которой был и Уэллингтон, но лицо его вышло туманным и неясным.
При помощи этого снимка и указаний, данных Тэбом, одним из лондонских художников был сделан более или менее похожий на бородатого человека, перчатки которого были найдены в подвале дома Трэнсмира, рисунок, воспроизведенный потом во всех газетах.
Что касается Вальтерса, или Вальтера Феллинга, то он скрывался в небольшой, переполненной постояльцами комнатке гостиницы одного из бедных кварталов. Вряд ли даже самый опытный сыщик, несмотря на имеющиеся у полиции изображения, признал бы его сейчас: борода отросла, щеки ввалились, очертания лица совершенно изменились.
Вальтерс понимал, что ему нечего ждать пощады: все улики были против него.
