постановок и вылили весь этот сироп на головы местной аудитории.– Внутренний голос решил заполнить небольшую паузу, во время которой мои действия как актера практически сводились к нулю.– Послушай-ка, а тебе не кажется, что мы все же слегка переигрываем?
После всех этих впечатляющих сцен образ безвольного тела уже не мог полностью удовлетворить такой яркий артистический темперамент, как мой, поэтому я ответил чуть резче, чем следовало:
– Нет, не кажется.
– Ну-ну... Я смотрю, ты настолько вжился в образ, что и вправду считаешь себя борцом за справедливость, отдавшим всю кровь, до последней капли, во имя великой идеи.
А ведь он прав – я так увлекся, играя на публику, что даже на мгновение забыл: это не настоящая жизнь и даже не театр, а всего лишь дешевый обман со всеми его атрибутами. Проклятый седьмой раунд...
– Прости, был не прав. Совсем крыша поехала с непривычки – сам же видишь, какой головокружительный успех.
– Я-то, конечно, прощу, а вот что скажет Билли, когда узнает?!
Как раз в этот момент мы достигли места, где лежал не подающий признаков жизни Компот, и расчувствовавшийся толстяк пробормотал:
– Что же с тобой сделали эти.........?!
Он всегда умел живописно и красочно охарактеризовать негативные качества наших врагов, но на этот раз, как мне показалось, превзошел самого себя.
Билли переместил свою огромную ладонь к моему затылку и осторожно приподнял безвольно свешивающуюся голову. Тут я всерьез испугался, что он пойдет до конца: поцелует меня в лоб, бережно положит на землю и закричит на всю арену страшным голосом что-нибудь такое, чего и говорить-то не стоит.
Может быть, он так и поступил бы, но я вовремя успел открыть глаза, и впечатлительный Билли увидел в них искры вполне здорового веселья.
У полупокойников подобное жизнерадостное настроение встретишь редко, так что толстяк сразу понял: перед ним – элементарный симулянт. Его взгляд потемнел от гнева, а затем он опустил руки, и я, никак не ожидавший подобной реакции, рухнул на землю, даже не успев сгруппироваться.
– Во-оу! – непроизвольно вырвался из горла едва ли не предсмертный хрип.
– А-ах! – судорожно вздохнули трибуны, вероятно, решив, что молодой герой окончательно испустил дух – только так можно было объяснить варварское обращение Билли с моим неподвижным телом.
Пока происходили эти волнующие события, с арены утаскивали тушу мертвого амкараджса, одновременно посыпая свежим песком огромное пятно растекшейся крови.
Я упал совсем рядом с Компотом, и мои пальцы непроизвольно коснулись его лица.
– Кажется, колдун начинает остывать,– прокомментировал ситуацию внутренний голос.
– Проклятье,– выругался я про себя.– Старик находится между жизнью и смертью, и все, что нужно – как можно быстрее ввести ему порцию сублиматора. Но если я сделаю это сейчас, всем станет понятно, что налицо явное мошенничество.
Решение пришло почти мгновенно.
– Мне кажется, это нелепый и бессмысленный замысел,– опять встряло мое подсознание.
– У нас дешевый водевиль для непритязательной публики, а не высокохудожественная драма,– огрызнулся я.– Поэтому можно не озадачиваться стыковкой заведомо тупых кусков сценария. А впрочем, только ради тебя – попытаюсь хоть как-то свести концы с концами.
– Мне нужно немного взбодриться, чтобы оживить старика,– пробормотал я прерывающимся от слабости голосом, обращаясь к Билли.– Несколько пощечин могут привести меня в норму.
Два раза повторять не пришлось...
Затрещина была настолько сильной, что голова резко мотнулась в сторону. Вообще-то, это была не столько пощечина, сколько удар.
«Ты мне чуть было не выбил все зубы!» – хотел было обиженно закричать я, ощущая, как рот наполняется кровью, но, к счастью, не успел, потому что второй удар, не менее сильный, обрушился на другую щеку.
Перед глазами замельтешили искры, и я понял, что если не хочу фатально пострадать, нужно как можно скорее вставать на ноги. Наверняка у моего взбешенного друга все же хватит ума не посылать на глазах у всех «пришедшего в себя» соратника в нокаут.
С огромным трудом преодолевая головокружение и шатаясь из стороны в сторону (на этот раз вполне натурально), я уперся руками в грудь лежащего совсем рядом Компота и встал на колени.
– Спасибо,– прохрипел я, сплевывая на землю накопившуюся во рту кровь.
– Всегда рад помочь другу! – жизнерадостно воскликнул Билли, испытывающий тайное сожаление, что не может дать мне еще пару увесистых затрещин.
– Что-то я слегка ослаб, ты бы не мог выступить в качестве глашатая?
– Для тебя – все что угодно!
Потрогав языком слегка пошатывающийся зуб, я подумал, что для собственного же спокойствия не стоит злоупотреблять отзывчивостью толстяка.
– Тогда повторяй. Мои силы на исходе, но если я не попытаюсь сейчас спасти своего слугу, то он умрет.
