Это было даже больше, чем просто оскорбление или унижение. Так обращаются с рабами, а не со свободными людьми.
Вайлент мог подобрать кость и уйти. Или умереть. Третьего не дано.
Он выбрал второй вариант. Без сожалений и раздумий. Легко, как будто всегда знал, что именно так окончится его жизнь.
Невозможно объять необъятное. Достигнуть солнца и не сгореть. За все нужно платить. Всегда и везде. Его время пришло. Он и так взял от жизни слишком много.
Встав из-за стола, приговоренный к смерти подошел к королевскому столу. Не обращая внимания на Алта и на взгляды присутствующих, обратился к Фасе.
– Ваше величество, – преданный слуга склонил голову, встав на одно колено, – я прошу вас принять этот скромный дар.
На ладони вытянутой вперед руки – маленький колокольчик.
– Когда-нибудь эта вещь обязательно поможет вашему сыну.
В то время Этану исполнилось два года. Мальчик был вылитый отец. И все-таки столь неожиданный подарок был оскорблением. Тонким, завуалированным ударом по Алту. Ответом Вайлента на кость, брошенную в лицо.
Слухи и сплетни распространяются со скоростью света. Особенно в «светском» обществе.
«Да, мальчик похож на отца, но почему любовник Фасы перед смертью делает столь неожиданный подарок? Наверняка неспроста. Здесь что-то нечисто. А может быть, истинный отец все-таки Вайлент? Кто знает? Сейчас, по прошествии времени, уже ничего не докажешь, и тем не менее сомнения остаются…»
– Что ж, я передам погремушку сыну. Уверена, она ему понравится.
Фасе отчаянно хочется закричать на обоих идиотов. Отвесить пощечину Алту, а затем и любовнику. Но она королева, а не истеричка. Богиня, а не смертная. Множество глаз устремлены на нее, и потому Фаса выглядит так, словно ничего не случилось.
– Благодарю. – Вайлент поднимается с колена, поворачиваясь к Алту: – Что ж. Я готов.
Обычные слова. Никакой позы или надрыва. Просто. Обыденно. Серо. От равнодушного спокойствия Алт приходит в еще большую ярость.
– Неужели не позовешь на помощь своих шавок? – не говорит, а выплевывает слова блистательный лорд.
– Нет. Они уже не мои. Отныне и до конца дней гончие чэйу подчиняются несравненной королеве.
– Даже так?
– Да. В жизни нет ничего такого, что хотелось бы забрать в могилу. – Небрежный взмах рукой, и неожиданная смена темы: – Ты хочешь убить меня при помощи магии или покажешь всем, на что способен настоящий мужчина?
Алт слишком возбужден и потому неверно истолковывает слова противника. Вайлент не надеется на победу. Речь не идет о шансах. Он всего лишь хочет избежать унижения и достойно погибнуть.
– Я сверну тебе шею голыми руками.
– Вот как? – На лице фаворита появляется загадочная улыбка, которая свела с ума не одну женщину. – Что ж, ловлю на слове. Со своей стороны, не могу пообещать того же. Я привык драться мечом.
Вытащив клинок из ножен, Вайлент салютует Фасе:
– Эту битву я посвящаю несравненной богине, той, чья красота…
– Довольно!
Плотину ярости наконец прорвало. Опрокинув праздничный стол, Алт устремился вперед. В порыве гнева он не заметил, что Вайлент так и не поднял меч вверх. Спокойное улыбающееся лицо, не замутненные страхом глаза. Прощальный взгляд обращен к солнцу, в чьих объятиях он растворился, превратившись в ничто…
Короткий страшный удар ломает позвоночник, отправляя зарвавшегося наглеца на дно вечной пропасти – туда, где ему самое место.
– Ты ослеплен гневом настолько, что не понял, кто тут истинный победитель. – Гордая королева сохраняет достоинство, несмотря на то что ее душит холодная ярость. – Для меня пир окончен. – Она встает и уходит, сжимая в руке прощальный дар фаворита.
Праздник безнадежно испорчен. Вслед за женой покидает банкетный зал Алт. Расходятся гости. И лишь неподвижное тело лежит на полу. Широко открытые глаза уже ничего не видят, а на лице застыла улыбка.
Лучше сгореть от любви, растворившись в яростном всплеске огнедышащего протуберанца, чем сгнить заживо на дне выгребной ямы…
Динь. Динь. Динь.
Динь.
Колокольчик зовет гончих.
Динь. Динь. Динь.
Динь.
Трагедию, покрытую пылью веков, все давно позабыли. Память о бывшем хозяине сохранилась только у
