Королева Семи Палачей

– Дай мне меч, солдат, – обратился Ульрих к ближайшему от него рыцарю, – я убью еще одну мерзкую гадину.

Я не сразу понял, о какой гадине идет речь, но, когда Победоносный направился в сторону бесчувственного Компота, сообразил, что имеется в виду несчастный старик.

– Погодите! – изо всех сил закричал я. – Это не гадина! Это пленник! Отвратительный некромант (если им нравилось называть Мио некромантом, я не имел ничего против) запытал до полусмерти моего друга! Он хороший! Честное слово!

Разумеется, крики о «хорошести» звучали достаточно глупо и никоим образом не повлияли бы на решение Ульриха прикончить беднягу Компота, но…

Победоносный только что уничтожил могущественного колдуна, освободил «жемчужину измерения» и блистательно завершил военную кампанию. Он со своим двухтысячным отрядом сделал то, что оказалось не под силу объединенным армиям шести королевств.

Может быть, этот старик был правой рукой Мио, но не исключен вариант, что он и правда всего лишь несчастный пленник. В любом случае не стоило пачкать руки о столь несущественную персону. Славы это убийство не прибавит, а если человек действительно окажется ни при чем, Ульрих запятнает себя убийством невиновного.

– Ты ничего не напутал? – Вопрос, обращенный ко мне, являлся скорее страховкой, нежели желанием прояснить ситуацию.

– Нет, я ничего не напутал, – как можно увереннее ответил я. – Коварный некромант пленил нас. Меня против воли повесил на воротах, старика пытал, а что сотворил с Билли – вообще не знаю, он куда-то пропал.

Ульрих слушал не слишком внимательно, потому что все эти незначительные детали с пленными стариками и пропавшими узниками и прочие рассказы совершенно его не интересовали. Я был личностью достаточно известной (благодаря «Растворителю»), поэтому «символ» снизошел до разговора со мной. Но больше чем на минуту его не хватило.

– Я с девственницей спускаюсь вниз, чтобы отдать ее в руки первосвященников; десять человек охраняют наших почетных гостей, – это про меня и Компота, – все остальные свободны.

Выражение «свободны» означало – приступайте, джентльмены, к грабежу. Вы это заслужили, поэтому не стесняйтесь и чувствуйте себя как дома – берите все, что хотите, но не забывайте, что определенный процент награбленного достанется вашему сиятельному командиру.

Десять рыцарей, оставшихся присматривать за телом мертвого колдуна и моей скромной персоной (Компот по-прежнему не приходил в себя), также не чувствовали себя обделенными. Они были абсолютно уверены, что получат свою долю трофеев. Справедливый дележ награбленного издавна практиковался в отряде Ульриха. Потому что отрубленная рука нагляднее всяческих слов и речей подтверждала нехитрую истину: нужно делиться с товарищами – и тогда все будет хорошо и все будут счастливы.

Воодушевленные рыцари отправились за трофеями, а их командир осторожно взял девственницу под руку и легко подтолкнул в направлении выхода. Заторможенный манекен, называемый жемчужиной измерения, покорно шагнул к дверям, но перед тем, как выйти, повернул голову в мою сторону – и на секунду наши взгляды встретились.

Один глаз у нее был мутным, как у свежезамороженной рыбы, а второй…

Второй подмигнул мне. И я понял: Мио не настолько глуп, чтобы позволить проткнуть себя мечом какому-то напыщенному идиоту.

Его крепость пала, и если бы волшебник бежал вместе с девственницей в другое измерение, то рано или поздно его бы обнаружили: Именно поэтому хитрый Мио остановил свое сердце и нырнул в темпансцесс. Я не знаю, находился ли он в сознании «жемчужины измерения» или в каком-нибудь другом месте, но отныне ничто не мешало ему лично наблюдать за поисками Ключа. А как только этот самый Ключ будет найден, коварный волшебник наверняка найдет способ выбраться из темпансцесса и завладеть каким-нибудь новым телом. Или захватит саму девственницу. В конце-то концов, у него всегда прослеживалась тяга к женскому нижнему белью, так почему бы в придачу к господству над миром не сменить и пол?

Вариант более чем удачный.

– Как ты думаешь, почему Мио открылся нам? – прервал мои размышления вечный спутник. – Мы ведь запросто можем его выдать.

– Не можем. Так как не знаем, что случилось с Билли. Судя по всему, сумасшедший колдун что-то с ним сделал, но что именно, знает только он.

– А если попросить помощи у победителей? В смысле, у волшебников альянса?

– Не думаю, что они воспылают желанием помочь нам. Максимум, на что их хватит, – отправить нас туда, откуда мы появились. Потому что держать в своем измерении настолько опасную бомбу, как мы, совершенно неразумно.

– Значит, ты не станешь выдавать Мио?

– Нет. Я не воспылал светлыми дружескими чувствами к этому ненормальному маньяку, а просто тревожусь за Билли. Старый товарищ слишком часто спасал мою жизнь, чтобы вот так просто обрубить все ниточки, способные вывести нас на его след.

– Уж не замыслил ли ты спасательную экспедицию?

– Нет, я ничего не замыслил, потому что мы еще не выбрались из этого дерьма. Но в дальнейшем нам придется вернуться и к теме Ранвельтильской девственницы, и к темпансцессу с его гадами, и даже к трансвеститу Мио.

– Какой-то не слишком веселый набор получается Сплошь и рядом подводные течения, острые рифы и стаи голодных акул…

– Ты же сам любил повторять: «А кому легко?»

– Я вкладывал в это понятие несколько иной смысл.