Полковник сидел в своем кабинете, сжимая руками мучительно болевшую голову. «Что-то давление разыгралось не на шутку, — с тоской подумал он, — коньячку, что ли, дерябнуть.» Он встал, закрыл дверь в кабинет на ключ, достал из холодильника всю ту же початую бутылку коньяка, из которой недавно угощал этого пидора, Тимофея, поставил ее на столик, достал еще и яблоко, разломил его пополам, положил рядом с бутылкой, потом, тяжело закряхтев, опустился в мягкое, проглатывающее тело кожаное кресло, налил себе небольшую стопочку и со смаком выпил ее, закусив яблочком. Потом откинулся на спинку кресла и стал ждать, когда придет долгожданное облегчение. Вообще-то он не был пьяницей — но коньячок любил, всегда имел в запасе несколько бутылок — для себя и гостей, и пил его помаленьку не большими дозами. Вот как сейчас. Одуряющая головная боль, вызванная давней гипертонией, почти всегда отступала после такого лекарства, как про себя называл коньяк полковник. Вот и сейчас голова начала постепенно становиться более легкой, какой-то невесомой, потом исчезла острая боль. И после нее осталось только тупое ощущение дискомфорта, а постепенно ушло и оно. Полковник с облегчением выдохнул: «Рассосалось.»
Полковник злился на себя — что это он, как мальчишка, разволновался. Подумаешь — разговор с этим Тимофеем. Все вроде бы нормально — чего уж тут дергаться.
Но подсознательно, каким-то неясный шестым чувством, несмотря на внешнюю податливость солдата, полковник чувствовал, что парень не так прост, как кажется. «Ну хорошо, уговаривал он себя — ну не так прост — так это даже лучше, дело-то ему серьезное поручается — пусть мозгой-то работает хоть чуть- чуть.»
Да, разнервничался полковник, значит стар стал, плохо владеет собой — раньше, в былые-то годы, и глазом бы не моргнул. А тут видите ли — гипертония. Эх, теперь он злился уже на себя самого.
С другой стороны — как было не нервничать, если от этого мальчишки, от этого мутного солдатика зависело дело всей его жизни. Полковник приступал теперь к самой важной для себя операции, в которую уже было вложено немало сил и денег — ему надо было организовать продажу большой партии оружия арабским террористам.
Вообще полковник воровал всегда — так уж повелось в армии — кто не воровал, тот не дослуживался до высоких постов, не имел благоволения от начальства. Полковник же все всегда делал по уму — и никогда не жадничал. Он знал, что армия — это огромная кормушка, где денег хватит на всех, но чтобы тебя у этой кормушки держали — надо быть чутким к запросам начальства и жестоко подавлять недовольство подчиненных. Эту простую азбуку полковник усвоил давно и с успехом продвигался по служебной лестнице. Да что там говорить — ему всего-то сорок пять, он даже на два года моложе, чем этот гребаный майорище, замполит, мать его так, и скоро, возможно, станет генералом. А почему? А потому, что не жадничал никогда: одну дачу строил себе и пять — начальству из генштаба; жене джип покупал, а руководству пригнал десяток новеньких «Волг» с автозавода. Средства на все эти роскошества полковник добывал самым разнообразным образом — то взятку получал, чтобы кого-то от армии отмазать, то воровал стройматериалы во время строительства казарм в ввереном ему подразделении, то потихоньку продавал налево различную технику. В последнее время неплохо стало перепадать и от торговли этими пидорами — виданное ли дело, что какие-то мудаки платили почти что по пятьсот баксов за солдатские задницы! Этого полковник не понимал, гомосексуалистами он брезговал, но раз уж фишка так легла, что из этого можно было делать деньги — то плевать, в конце концов. Деньги — они не пахнут. Главное правило — от общей суммы заработанного половину отдай наверх — соблюдалось им неукоснительно, и потому он чувствовал себя в своем кресле уверенно и надежно. Но вот его покровители в последнее время что-то не тем занялись — вместо бизнеса полезли в политику. До полковника доходили различные слухи о новых течениях в армии — кто-то поддерживал правительство, кто-то поддерживал опального генерала Чайку — и от того, на чьей ты стороне — могло зависеть — усидишь ты завтра в своем кресле или нет.
Кроме того, периодически ходили всякие слухи о грядущих сокращениях. А все это значит, что однажды карта может лечь так, что его покровителей вышибут с их насиженных кресел — и тогда он, полковник, останется как бы без поддержки — и вполне может случиться, что на некоторое время придется затаиться, а значит надо обеспечить себе тылы. Конечно, пока торговля пидорами процветала — но дело было рискованным и могло раскрыться в любой момент. Хорошо еще, что повезло с подручными. Буряк был для полковника просто находкой. Он и его братец, дважды судимый за злостное хулиганство бугай, были ребятками со связями.
Братец Буряка — отморозок с пустыми глазами по кличке Зубило — был не последним человеком в солнцевской бригаде, говорят даже — близким подручным Нихася. Во всяком случае именно через него вот уже три года полковник с успехом сдавал за хорошие деньги волне приличные партии оружия и боеприпасов, а на последних учениях удалось списать даже бронетранспортер и тоже сдать его за очень хорошие бабки. Он же, Зубило, поставлял и клиентов, готовых покупать солдатских пидорков, он же поставил это дело на поток Надо сказать, что Буряк по хватке и сметливости не уступал братцу — именно он вычислил этих двух сладеньких дружков — Тимофея и Сашку. Он, Буряк, специально избивал Сашку на глазах у Тимоши, чтобы тот сломался внутренне, и потом, когда уже Сашка попал в медчасть, где разыгралось последнее действие спектакля, подтолкнувшее Тимошу в объятия майора — тут уж и вовсе все было рассчитано до деталей. Тимошу готовили возглавить торговлю солдатскими задницами — были у него неплохие организаторские задатки, но для этого надо было, чтобы он прежде всего сам научился кое-что делать, попал на крючок и сорваться потом бы с него не мог. Что касается майора — то он был безусловно в курсе всей операции — и когда Тимоша прибежал к нему с выпученными глазами — тот уже давно ждал этого сладкого мальчика, и повез его к себе на квартиру, конечно же, не случайно. Все это были звенья одного хорошо отработанного плана. С майором у полковника сложились деловые нормальные отношения полного взаимопонимания.
Вообще-то полковник даже чуть-чуть жалел майора — настолько, насколько он вообще может жалеть людей. Ну одинокий мужик, ну свихнулся на собственной заднице — до этого Тимоши он ни одного солдатика не пропускал, все так и норовил зажать мальчика в уголочек и потискать. Эта дурная страсть полковнику была очень на руку — зная о ней, он полностью держал майора в своих руках. Он его покрывал, а взамен требовал такой же лояльности по отношению к себе. Да, майор многое знал из того, что творилось в части. Но полковник был уверен на сто один процент — майор нигде, никогда и ни за какие коврижки не сдаст своего начальника. Потому как опять же — сам у этого начальника на крючке. Майору от шальных полковничьих денег не перепадало ничего — но зато полковник сквозь пальцы смотрел на его забавы с мальчиками. И такое равновесие сил всех устраивало. Так было во всяком случае раньше. Но сейчас эта устойчивая связь Тимоши и майора немного беспокоила полковника. Это было неправильно — нехорошо было бы, если бы эти двое настолько сильно скорешились. Дружба в таком деле только помеха. Но с другой стороны — Тимоша, вроде, парень не промах, во всяком случае, он ни слова не сказал майору о новом задании полковника, то есть, как говорится, полностью выдерживает заданный ему тон. Ну что ж, пусть уж он только сделает свое дело — а там уж полковник не будет долго ломать голову что делать с этим Тимошей. Это будет забота Буряка.
То, что свидетеля, да еще такого осведомленного, как Тимоша, надо будет убирать, решено было изначально и никаких сомнений ни у кого из организаторов операции не вызывало. В функции Тимоши входило заинтересовать англичанина, этого Кевина Олдриджа, крупной партией оружия и уговорить его помочь осуществить сделку с арабами. То, что у англичанина такие контакты имелись — было известно достоверно. По сведениям солнцевских ребят, англичанин активно приторговывал в Москве наркотиками, подставляемыми ему курдами, которые он получал, пользуясь дипломатической почтой Кроме того было известно, что он — сотрудник английской разведки, а Англии сейчас очень на руку подлить масла в огонь в этом восточном конфликте — и, как водится, англичане любили это делать чужими руками. Так что было очень много шансов, что дипломат согласится помочь. А если не согласится — заставят.
Но подходов к англичанину напрямую не было — вот и пришлось подставлять Тимошу в качестве приманки — и, вроде бы, сработало. Честно говоря, полковник даже не ожидал такого успеха сразу после первой же встречи. Но, видать, англичанин действительно заинтересовался его солдатиком. Интересно, чем он берет, что у него — задница медом, что ли, намазана? Или член там какой-нибудь особенный? — думал полковник. А, впрочем, — эти детали его интересовали меньше всего. Сам-то он предпочитал секс с нормальными бабами — и частенько по субботам оттягивался в баньке с солнцевской братвой, которые
