свободного доступа. Утаивание этих документов вызывает необычайный кавардак во всем этом деле и является основным препятствием, мешающим написать полную биографию Валевской.
Существование «тайного архива» императорского романа впервые установил в конце прошлого века французский историк-наполеоновед Фредерик Массой. Великолепный ученый и писатель, член и секретарь Французской Академии, он всю свою исследовательскую деятельность посвятил тайникам личной жизни Наполеона. Львиную долю многотомных «Etudes Napoleoniennes» Массона занимают «интимные дела» императора, то есть подробное описание его двора, домашней жизни, распрей с родными и любовных перипетий.
Естественно, что историк с таким специфическим кругом интересов не мог пройти мимо польского романа Наполеона. Массой нашел дорогу к парижским Валевским и своим авторитетом добился того, что потомки «польской графини» разрешили ему (первому из историков) ознакомиться с семейным архивом и использовать его для научной цели. Но даже Массону не открыли всех архивных тайн. Некоторые материалы, а среди них большую часть воспоминаний Валевской, семья якобы объявила «неудобными для публикования».
В результате своих открытий Массой опубликовал в 1893 году биографический очерк о Марии Валевской, а четыре года спустя включил его в сборник «Napoleon et les femmes» («Наполеон и женщины»). К сожалению, прославленный наполеоновед, так же как и другие французские биографы этого периода, тщательно избегал точных указаний на источники. Поэтому трудно разобраться, что в его труде почерпнуто из бумаг Валевской, а что из других наполеоновских архивов. Так, он не приводит дословных формулировок Валевской из ее воспоминаний и писем, а заменяет их своим пересказом. Кроме того, Массой слишком доверял памяти и искренности своей героини, в результате чего в польские реалии вкралось несколько явных исторических несуразностей, которые тут же уловили польские специалисты по наполеоновской эпохе.
Однако при всех недостатках и недочетах очерк Массона был все же первым обширным трудом о Валевской, подкрепленным серьезным научным авторитетом. Можно смело сказать, что знаменитый французский биограф официально ввел камергершу из Валевиц на страницы европейской истории и литературы. Если бы не он, о ней бы уже давно забыли. Очерк Массона на долгие годы сделался единственным авторитетным источником информации о «польской супруге Наполеона». С этого времени книги о Валевской стали появляться как грибы после дождя, а все авторы этих биографий и романов – французы, итальянцы, немцы – черпали сведения о своей героине всего лишь из сорокастраничного очерка Массона; к этому же источнику прибегали и наши польские писатели Вацлав Гонсёровский и Станислав Васылевский, разве что Васылевский пополнил открытие французского ученого несколькими данными, добросовестно извлеченными из польских архивов.
Монополия Массона в области сведений о Валевской держалась почти полвека. Новый решительный поворот в этом деле произошел только в 1934 1935 годах, когда – сначала в Канаде, а потом в Англии – вышел исторический роман графа д'Орнано «Жизнь и любовь Марии Валевской» («Life and loves of Marie Walewska»). Атмосфера сенсации, сопутствующая изданию этой книги, объяснялась прежде всего личностью автора. Читателям, пожалуй, следует подробно объяснить, кем был этот автор и при каких обстоятельствах он собрал некоторые материалы для своего романа. Те, кто интересуется новейшей историей Польши, знают, что в 1919 году вместе с дивизией генерала Галлера в нашу страну прибыла группа французских офицеров, в число которых входил и капитан Шарль де Голль, будущий президент Франции. Но лишь немногим наполеоноведам известно, что членом этой группы был также лейтенант Гийом д'Орнано, родной правнук Марии Валевской от ее второго брака с генералом (а позднее маршалом Франции) Антуаном-Филиппом-Огюстом д'Орнано.
Молодой французский офицер Гийом д'Орнано знал историю романа своей прабабки и живо интересовался этим делом. Он несколько раз посетил Кернозю и Валевицы, рылся в тамошних архивах, пытался узнать как можно больше о пребывании Наполеона в Польше, собирал информацию о польской культуре и польских обычаях. Заинтересованность родиной прабабки закончилась для правнука несколько неожиданно, но в соответствии с семейной традицией: Гийом д'Орнано влюбился в прекрасную польку, панну Михальскую (из имения Травник под Люблином), и после шумной свадьбы увез ее с собой во Францию.
Брак Гийома с полькой способствовал оживлению связей между родом Орнано и родиной их прабабки. Спустя несколько лет Польшу посетил старший брат Гийома – граф д'Орнано (Филипп-Антуан), литератора историк. Он также интересовался сведениями о прабабке, но уже профессионально. Вскоре по возвращении во Францию он передал издателю в Монреале свой роман «Жизнь и любовь Марии Валевской».
Граф Орнано, не связанный требованиями хранения тайны, позволил себе большую откровенность, чем Фредерик Массой.
В предисловии к книге он щедрым жестом вельможи раскрыл читателям полный перечень источников, на которых основал свой труд. Характер и богатство этих материалов могли вызвать головокружение у всех предшествующих биографов «польской фаворитки», наперебой использующих скупую информацию Массона.
Граф Орнано дает понять, что нашел в семейном архиве в замке Браншуар не только переписку и сокращенный вариант воспоминаний (account) знаменитой прабабки, но и «написанные ее рукой лапидарные комментарии, в которых она зафиксировала важнейшие встречи и другие необычные события». Биограф сетует, что комментарии ее «отрывочны и трудночитаемы из-за частых сокращений», но признает, что даже в таком виде «они проливают живой свет как на ее повседневную жизнь, так и на отношение к волнующим событиям, в которых она сыграла свою роль».
Но мало этих бесценных документов – автор еще располагал столь же бесценными семейными преданиями. «Отцу моему было уже шестнадцать лет, когда умер его дед (маршал Орнано, муж Валевской), – читаем мыв предисловии. – Я рос в постоянном и близком общении с двумя невестками Марии (женой Александра Валевского и женой Рудольфа Орнано). Дом, в котором я жил, и дома, которые посещал, были полны воспоминаний о ней. Я познакомился с историей их обоих: и ее и Наполеона, к которому моя семья сохранила свои былые симпатии. Картина, составленная мной, была полная. Ей может быть не хватало перспективы, но зато в ней не было пробелов…»
Как жаль, что граф Орнано не ограничился этой картиной, основанной исключительно на прямых источниках. Как жаль, что он не воспроизвел в книге строгого звучания документов и семейных преданий, дополнив бы их от себя только личным комментарием правнука. Поступи он так, проблема Валевской была бы наконец выяснена и упорядочена, а исследователи интимной биографии Наполеона разделались бы наконец с терзающей их загадкой.
Но получилось иначе. Открытие в семейных архивах замка Браншуар подействовало на историко- литературные амбиции биографа. Ему мало было скромной роли добросовестного, пытливого биографа. Он решил написать о прабабке романтическую литературную эпопею на широком историческом фоне. «По всей Европе, исколесив ее вдоль и поперек, – говорит он в предисловии, – я перерыл с тщательностью историка все публичные и частные архивы, в которых могли бы содержаться какие-нибудь полезные сведения на эту тему. Вооруженный историческими и семейными документами, я посетил места, которые любила Валевская, где она жила и оставила след. Сейчас, после долгих подготовительных трудов, я беру на себя риск
