Анна направилась было в ванную, но внезапно (как, впрочем, и всегда) комнату огласил противный писк телефона. Так, по крайней мере, Анна мысленно окрестила звук, который издавал подлый нарушитель спокойствия, требуя к себе внимания.
— Алло? — сказала Анна в трубку таким раздраженным тоном, словно интересовалась у телефона, какого черта его изобрели.
Слушая абонента, Анна побелела, потом на мраморной коже ее лица резко обозначились два ярко- розовых пятна — на щеках. Анна упала на диван, судорожно сжимая телефонную трубку длинными пальцами.
— Н-нет… Зря ты надеялся… Я тебе все уже сказала… Повторить? Не-на-ви-жу…
Анна разрыдалась чуть раньше, чем успела бросить трубку. Вероятно, на том конце провода услышали громкий всхлип. Ей все равно, все равно, все равно… Пусть он думает, что хочет!
В пустой квартирке на Леонард-стрит плакала очень красивая девушка. Она сидела на диване, обхватив голову руками и запустив тонкие пальцы в роскошные локоны цвета меди. Рыдания сотрясали ее плечи и спину, и, словно пытаясь успокоиться, она тихонько раскачивалась взад-вперед. Так качался маятник в ее сердце — глухо, сильно, задевая нервы и причиняя обжигающую боль. Слезы стекали не по щекам, а по носу, чуть задерживались на его кончике и срывались вниз — вместе с маленькой частичкой пораненной души. Упавшие капельки оставляли темные пятнышки на тонкой клетчатой ткани юбки или, попав на колено, скатывались вниз по ноге горячими горошинками.
Плакать больно. Почему-то от горячих слез на коже остаются холодные и зудящие дорожки.
Голос из трубки отдавался в ушах Анны. Он был мягким, чуть хрипловатым. Сильный, притягательный мужской голос. Звуки его преследовали Анну уже несколько месяцев. Где-то в дальнем, а иногда и не очень дальнем уголке сознания всегда звучал этот голос. Он принадлежал, надо сказать, субъекту, достойному такого тембра.
Свен Дилан был самым красивым парнем в команде колледжа по баскетболу. О его голубых глазах, обрамленных длинными темными ресницами, и лучезарной (немного хищной при этом) улыбке грезили все девушки колледжа, независимо от образа мышления (и, соответственно, факультета), возраста и объективных шансов занять когда-то место дамы сердца мистера Дилана. Женщины преследовали Свена. Иногда — в буквальном смысле этого слова.
Влюбленные девицы очень изобретательны. Особенно — по части поиска способов проникновения в мужскую раздевалку. Доходило до того, что некоторые романтичные особы выпрыгивали на Свена из шкафчика в той самой раздевалке. В первый раз коварной обольстительнице пришлось оказывать объекту обожания первую медицинскую помощь: не выдержав свалившегося на него «счастья», Свен рухнул под его тяжестью на пол и сильно ушиб голову. Во второй раз (естественно, с другой героиней в главной роли) уже наученный опытом парень отделался легким испугом.
Скажем еще, что Свен, пользующийся огромным успехом у женщин, очень скоро научился не бояться их и заделался донжуаном.
Для Анны Свен, хоть он и учился курсом младше, был принцем на белом коне. Да-да, темпераментные леди тоже бывают очень романтичными, особенно если дело касается таких красавчиков, как Свен Дилан, и нежных, полудетских еще чувств к ним. Юная мисс Торнфилд познакомилась с еще более юным мистером Диланом при не слишком приятных обстоятельствах: они оказались участниками одного дорожно- транспортного происшествия.
Анне было шестнадцать. Любимым ее развлечением тогда было катание на велосипеде. Ей нравилась скорость, которой она могла управлять сама. Анна уже считала себя вполне опытной велосипедисткой, поэтому, как часто бывает, гоняла по улицам не слишком осмотрительно. Но, что самое досадное, в тот раз она даже не ехала, а всего лишь «парковалась» у «Макдоналдса». Понятно, сделала она это не совсем… удачно. Ее старенький велосипед с грохотом врезался в другой, новенький и сверкающий на солнце, которому не повезло оказаться крайним. На шум оборачивались люди, но это было не важно… Анна осознала, что стоит у обочины и что-то пытается объяснить самому красивому парню, которого она когда- либо видела… Когда он, злой и растерянный, ушел, таща за собой пострадавшее транспортное средство, у которого была заметно поцарапана рама, Анна почему-то почувствовала себя несчастной.
Естественно, Питер был назначен главным исповедником и поверенным тайн девичьего сердца. Ох и наслушался же он, терпеливый, про глаза, которые то ли «серые, как сталь», то ли «зеленые, как море», то ли «голубые, как небо»… Ну не разглядела восторженная девочка как следует!
Потом была учеба в колледже. Когда наступил второй для Анны учебный год, она благословила судьбу и это чудесное образовательное учреждение… Парень ее мечты теперь будет учиться на факультете истории и культурологии! Надо же, такой красивый — и умный вдобавок… В общем, Питу пришлось регулярно выслушивать продолжение истории про глаза… и все прочее.
Проучившись полгода в колледже, Свен хорошо освоился в женском обществе и научился обращаться с девушками так, чтобы поддерживать в них нужную степень восторга сколь угодно долго. Выбор у него был преогромный: маленькие блондинки и высокие блондинки, хрупкие брюнетки и статные брюнетки… Однако взгляд его стал все чаще останавливаться на экзотической красавице — высокой, стройной, с ярко-рыжими вьющимися волосами и большими зелеными глазами. Экзотику Свен любил. Во всех проявлениях. Сдалась красавица с магнетическим именем Анна довольно быстро.
Пожалуй, если бы собственный успех в любви-спорте не так кружил молодому человеку голову, он бы влюбился в это прекрасное создание. Но человек слаб… И гордыня — грех многих. Кстати, сильно мешает любить. Свен привык смотреть на женщину как на более-менее совершенную машину, созданную для его удовольствия. Анна была хороша. Только Свену, бедняге, так и не удалось разглядеть, что она — лучшая. Для него этот роман представлял собой пару приятных вечеров в кафе, с полдюжины прогулок по парку, болезненную первую ночь Анны и еще нескольких не запомнившихся актов торопливой любви. Все это было для него слишком привычным, словно один и тот же спектакль с разными актрисами в главной роли. Когда Свену показалось, что пора бы и разнообразить жизнь, он даже не удосужился сообщить Анне, что теперь встречается с белокурой Элен Макнилл.
Для Анны все было, мягко говоря, иначе. Это была ее первая любовь. И Анна слишком поздно поняла, что на ее любовь прикрепили бирочку «номер такой-то» и поместили на соответствующее место в длинном- длинном списке. Даже гордость не удержала ее от скандала, когда ей на пути случайно попались Свен с новой пассией — и только Питер удержал Анну от рукоприкладства…
Милый, милый Питер… Все-то он знает, все понимает, всему сочувствует… Ну почему бы не влюбиться в Питера? Ведь он эрудированный, остроумный, честный, милый, непосредственный, смешной, добрый, романтичный, преданный, все-все прощает, никогда не откажется помочь… Господи, ведь это же просто сокровище, а не парень! Недаром Эллис Пристли и Сью Грант так томно смотрят на него — и так «недружелюбно» на нее, Анну… Так нет же, «везет», как всегда. Много нового о мужчинах и об их личных качествах выслушал верный друг в те дни, когда Анну терзала боль предательства, которую ни за что, ни за что нельзя показать посторонним!
Потихоньку боль притупилась. Но не исчезла. А теперь — этот звонок!..
Выплакалась. Слезы горечи и досады высыхали на щеках. Но и горечь, и обида остались. А к ним примешалось сомнение — и робкая надежда. Свен позвонил… Он редко звонил, даже когда они встречались. А сегодня — за что же ей такое?! — этот все еще любимый негодяй пригласил «свою рыжую девочку» на свидание! Что же делать?
На самом деле Анна уже почти забыла от радостного волнения свою обиду. Ей так хотелось пойти на примирение со Свеном! Она вдруг подумала, что весьма глупо лелеять свою гордыню и пренебрегать предложениями… любимого человека. И почему же чувство собственного достоинства упрямо (или изумленно?) молчит в ответственные моменты, если только речь заходит о любимом существе?
Телефон уже забыл прикосновение горячей ладони — холодный… Надо быстро, пока не передумала, набрать номер. Гудки. Сердце пропустило удар.
— Алло!
— Свен, это я… Прости меня. Я действительно хочу с тобой встретиться!
Молчание на другом конце провода. Неужели… откажет?
— Я рад, Огонек. Нам нужно поговорить, правда?
— Да! — выдохнула Анна.
