словно что-то сломалось внутри.
– А я полюбила его сразу. Теперь точно знаю. Не думала даже, что такое может случиться, да еще со мной... – Виктории казалось, что, если она замолчит, все исчезнет, тонкая нить, связывающая ее с сестрой, с этой квартирой, с этим миром лопнет, оборвется. И она полетит во тьму мимо полупрозрачных воспоминаний.
– Мерзавец! Ничтожество! Как он мог так поступить с тобой?! – Клер гладила сестру по голове, плечам, перебирала ее пушистые локоны. Так она не разговаривала с Викторией никогда: тепло и яростно, с ощущением дрожи и сильнейшего внутреннего сопереживания, а еще мягко и нежно.
– И самое ужасное, – порывистый вдох, – что я все равно без него не могу! Только с ним мне было вот так – дико, пьяняще и беззаботно. И он не говорил, что главное в женщине душа, а не внешность. Мол, ты некрасивая, но я тебя все равно люблю, потому что я такой жертвенный и хороший. Нет! Он вообще почти ничего не говорил. Он смотрел на меня, и от его взгляда становилось странно и страшно. А еще удивительно приятно. Мне показалось тогда, что у него в глазах было восхищение. – Слезы текли по щекам. – Но после его звонка в мой офис я уже не знаю, что думать. Неужели он способен на такие чудовищные вещи? Или я просто все это придумала? – Виктория обнимала сестру, заглядывала ей в глаза, словно искала там ответы на все свои вопросы.
– Но зачем ты сбежала от него и оставила эту идиотскую записку? Даже не поговорила... – Клер сразу же пожалела о своем высказывании. Такими вопросами ничего не добиться, кроме новых слез и всхлипов.
– Испугалась... Клер, мне стало страшно, что я совершила ошибку и утром он посмеется надо мной. Или, что еще хуже, не будет знать, куда деваться и как себя вести, постарается поскорее отделаться от меня. Я испугалась, что удивительнейшее событие моей жизни на самом деле окажется глупой ошибкой, за которую потом кому-то будет... неудобно! – Виктория отвернулась. – Знаешь, родная, я так устала... Посплю немного. А потом... потом я придумаю, как жить с этим дальше.
Больше всего на свете Виктории хотелось проснуться и понять, что все это – ночной кошмар, жуткий, но без чудовищ и проливаемой крови, до боли похожий на вид городских районов за окном, такой же обычный, как такси и меблированные комнаты. Никому не интересный и абсолютно
Клер накрыла сестру пледом и прижалась губами к ее лбу.
Ну и что мне теперь делать?
Клер мерила кухню шагами. В комнате неспокойно спала ее сестра. Милые «плюшевые» тона мебели и кофейного цвета обои не успокаивали ее, как обычно. Эти крохотные чашечки и чайники, занавески цвета сливочного шоколада – все это лишилось обычного очарования. Здесь плакала Виктория.
Позвонить мерзавцу. И сказать все, что думаю о нем. Сейчас же!
Ее руки зло мяли белое полотенце.
Как он посмел сделать такое с моей гордой, независимой и с виду сильной сестрой?!
Она уселась на маленькую резную табуретку, но почти сразу же вскочила. Это бессмысленное действие Клер повторила уже не один раз.
Виктория и сама хороша. Сбежала, оставила идиотскую какую-то записку... Ну зачем?! А вдруг он и вправду любит ее? Но зачем тогда нужно было ломать ей жизнь? Или он обиделся?
Клер встала и вышла в коридор. Ее взгляд упал на телефон. Рука сама потянулась к трубке.
Нет, серьезно, что же произошло? Может, это не больная прихоть миллионера, а случайность, роковая ошибка двух истерзанных жизнью людей, уже не способных никому доверять? И вдруг никто не виноват?
Побелевшие пальцы Клер сжали телефонную трубку. Как много сейчас зависело от этого куска пластика. Телефонная книжка – конечно, рядом. На последней странице – номер Джона Катлера. Видно, что рука Виктории чуть дрожала, когда она записывала его.
Хорошо, что не вырвала этот листок. Еще не вырвала!
– Клер, миленькая, ты где? – послышался сонный голос Виктории.
– Я здесь. – Клер мягко положила телефонную трубку на рычаг и поспешила к сестре.
– Не уходи, пожалуйста, побудь со мной хотя бы еще чуть-чуть.
Лицо Виктории было очень бледным.
Да что же он с ней сделал?!
– Поспи еще немного, тебе нужно отдохнуть. А я посижу рядом с тобой. – Внутри у нее все клокотало от злости, но Клер усилием воли заставила голос звучать спокойно.
Дождавшись, когда сестра снова заснет, Клер решительно вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Теперь ей стало плевать на все. На то, например, что она собралась звонить очень влиятельному человеку, в принципе способному испортить ей жизнь.
Пусть будет что будет, я все равно расскажу ему.... Все! Кто он такой, в конце концов?! Обыкновенная скотина. Нет, большая скотина!
Клер была настроена более чем решительно. Ох, если б ей сейчас попался этот Катлер...
На этот раз ответили почти сразу.
– Алло. Я слушаю. – Уверенный мужской голос мгновенно вывел Клер из себя.
– Мистер Катлер? Вас беспокоит сестра мисс Маклин. У вас есть пара минут? – Почувствовав, что начинает заводиться, Клер попыталась несколько раз глубоко вдохнуть, но это не помогло.
– Вы сестра Виктории? Но что вам нужно от меня? – Мужчина на том конце провода явно опешил.
– Вы хоть понимаете, что натворили?
– Наверное. Может, и так. Но некоторые женщины ведут себя, как стервы, причиняют боль и страдания кому ни попадя, без причины и смысла! – Джон Катлер явно еле сдерживался.
– А некоторые мужчины ведут себя, как безмозглые, ничего не понимающие, слепые ослы! – парировала Клер.
– О чем вы говорите? Она меня бросила, а вы зачем-то звоните сюда, еще и оскорбляете, совершенно не считаясь с тем, что мне плохо из-за вашей Виктории! – Его голос стал глухим и хриплым.
Услышав подобное заявление, Клер чуть не опрокинула телефонный столик.
Да что он говорит?! Это все мужчины такие или только этот?! Неужели он и вправду так думает?
– Пло-о-охо!? – завопила Клер. – Да вы способны думать только о себе! О том, что вы чувствуете, желаете, чего вам хочется... Но если кого-то любишь, не мешало бы подумать и о нем! Не приходило в голову, почему она сбежала? А?
Ее праведному возмущению не было предела.
Джон открыл было рот, выпалить что-нибудь типа «не знаю и знать не хочу», но не успел. Клер уже не могла остановиться.
– Может, она любит вас так, как никого и никогда не любила. И сбежала именно поэтому. Она просто испугалась!!!
Тори меня убьет. Точно убьет. Но я ему все равно скажу! Даже у таких людей бывают угрызения совести... Должны быть! Будут!
Что?!
Джон ошалело молчал. Его сердце работало с перебоями. Сознание лихорадочно пыталось вместить то, что он только что услышал, и хоть как-то соотнести со всем тем, что он себе вообразил. Не получалось.
– Испугалась того, что вы ее пожалели, а на самом деле она вам не нужна. И сидела ждала, наверное, звонка, чтобы объясниться. Вы позвонили. О да! Только не ей, а в офис. Потому что мужская гордость важнее и – чего уж там – превыше всего на свете! И можно даже растоптать человека, который любит тебя больше жизни. Вот за это я презираю вас, Джон Катлер, и очень рада, что вам плохо! Надеюсь, это не ложь... Самовлюбленный эгоист! – Клер ударила трубкой о рычаг телефона – именно с той силой, с какой влепила бы Катлеру пощечину. Рычаг хрустнул и сломался. Телефон замолчал навсегда.
Все! Я сделала это. Только вот... Теперь все кончено.
Горячо пылали в камине сосновые поленья. Тепло и уют.
Джон смотрел на огонь. Перед глазами вставали знакомые черты. Плавные, грациозные движения.
