узнал, что собственно произошло, и поскольку сейчас это одно и то же, именно так я и рассказываю, понятно? Выключите эту штуку, я на минутку отойду, глотну водички.
Так, о чем бишь я? Ну да. Стражники взяли Песца, подержали с часок, задали ряд вопросов и отпустили. А Омло тем временем уже направлялся на оговоренную встречу, имея при себе меченого золота на несколько империалов. Встреча была назначена в кабинете Феораэ, во Дворце, в крыле Дракона; этот момент меня очень порадовал. Переиграть драконлорда на его территории — очень, очень приятно, даже если об этом никто не узнает.
Омло явился к лорду Феораэ почти вовремя, во всяком случае, по меркам ястреблорда. Он достал шкатулку, открыл ее и осторожно вынул прекрасную серебряную тиассу с сапфирными глазами. Феораэ осмотрел статуэтку и постарался не выказать явного удовольствия. Омло взял шестьсот сорок империалов в золоте и двинул шкатулку к Феораэ, оставив внутри маленький подарок. Потом он встал, поклонился и ушел.
Наш добрый лорд Феораэ полюбовался новым прибавлением к своей коллекции, но поскольку он был добросовестным руководителем, то через несколько минут убрал тиассу обратно в шкатулку, спрятал шкатулку на полку, где держал особо ценные предметы, и занялся работой, за которую Империя платила ему весьма солидное жалование. За каковым занятием его и застали гвардейцы Феникса.
Впервые хоть о чем-то из этого я услышал, когда Голубой подошел к столу. Пока они с Ибронкой целовались, я велел принести еще вина и третий кубок. Потом плеснул всем из кувшина.
— Вкусно, — решил Песец, распробовав. — Фрукты — это необычно.
— Восточный напиток, — объяснил я. — Вино с фруктами и газированная вода. В жару лучше не придумаешь.
— Сейчас не так чтобы жарко.
— Сейчас — нет, но когда побеседуем, будет.
Тиасса вздернул бровь; я спросил, как все прошло.
— Как вы и описывали, — ответил он. — Они сказали, что я был замечен с деньгами, участвовавшими в ограблении. Я был оскорблен. Они спросили, могут ли обыскать меня. Я сказал — разумеется, нет. Но они настаивали и привели помощь, на случай, если я начну сопротивляться. Я всячески протестовал, но уступил подавляющему превосходству противника, — тут он хихикнул и обменялся усмешками с Ибронкой, — и позволил им.
— И разумеется, денег они не обнаружили.
— Разумеется.
— Должно быть, ваше бегство заставило их подозревать вас в чем-то превратном.
Он кивнул.
— По-моему, они мне не поверили. Чем сильно оскорбили меня.
— Вы никого не вызвали на поединок?
— Я подумывал. Меня спросили, где я взял деньги. Я сказал, что будь у меня деньги, чего я, разумеется, не признаю, я бы получил их у лорда Феораэ, который держит их в небольшой шкатулке, рядом с серебряной тиассой. Понятия не имею, почему он держит их именно там, и разумеется, я не собираюсь рассказывать, за что мне было заплачено.
— Идеально.
— А что теперь?
— Если все сработало как следует, сейчас появится Омло, важный как амрохский бык, и объявит, что все в порядке.
Голубенький хихикнул.
— Важный вид у этого мальчика?
— Сыграть такое он вполне способен. Парень далеко пойдет.
Улицу заполняли прохожие, в основном — теклы, которые торопились домой после нудного рабочего дня.
— Что вы имели в виду, — спросил Песец, — упоминая жару. Звучало это… как бы лучше сказать, любимая?
— Зловеще, — сказала Ибронка.
— Точно. Зловеще.
— Простите, не хотел, чтобы это звучало зловеще. Я рассчитывал на неземную жуть, но ветер помешал точно сфокусировать звук.
Тут подоспел Омло, по-прежнему изображающий ястреблорда; он удостоил Ибронку поклона, кивнул Голубенькому, а на меня лишь мельком взглянул. Потом без всякого приглашения сел, вытянулся на стуле и заложил руки за голову. Я потребовал еще один кубок и налил ему вина.
— Я же говорил, — заметил я.
— И были правы, — согласился Песец.
— Не поведаете ли нам, лорд… извини, забыл, как ты там себя называл?
Омло снова стал самим собой.
— Чипан, милорд. Все прошло как вы и описывали.
— Значит, тиасса у него.
— И шкатулка тоже.
Я кивнул.
— А сейчас гвардейцы взяли Феораэ и думают, что с ним делать.
Песец кивнул.
— Ну да, трудно арестовать за помеченные деньги человека, который отвечает за производство арестов за обладание помеченными деньгами.
Омло спросил:
— Есть ли вероятность…
— Нет, — ответил я. — Ты в безопасности. Хотя стоит скрыться со сцены и быстро переодеться, ты же не хочешь, чтобы тебя узнала наша доблестная служба охраны правопорядка.
— Конечно, милорд, я скоро вернусь.
— Итак, — проговорил Песец, когда Омло удалился, — теперь мы просто сидим и ждем результата? Они так расстроились, что перестанут метить монеты?
— Вроде того, — ответил я.
— Вы начинаете вилять хвостом, лорд Талтош, — заметила Ибронка.
Голубой Песец нахмурился и взглянул на меня.
— Красивая, — вздохнул я, — и умная. Вам повезло.
Он прищурился.
— О чем вы нам не рассказали?
— О чем вы не рассказали мне?
— Нет уж, ответьте на наш вопрос, — велела Ибронка.
— Почему?
— Потому что если откажетесь, я распорю вам брюхо.
— Ладно. Я просто хотел узнать, есть ли у вас достойное обоснование.
Она наклонилась и открыла было рот, но Голубой положил руку ей на плечо и она снова выпрямилась, все так же не отрывая от меня взгляда. Я решил, что все-таки предпочитаю, чтобы она не стала меня убивать.
— Так вот, все просто. Для начала — все, с чем вы ко мне пришли, было полной чушью.
— Что вы имеете в виду? — спросил парень с забавным именем.
— Сама мысль, что Империя пытается остановить грабежи, помечая деньги с помощью волшебства, разумна. А вот ваше беспокойство по этому поводу — нет. Через год-другой меченых монет в обращении будет столько, что они с ума сойдут, пытаясь отделить виновных от невиновных.
— Тогда зачем же это делать?
— Их не слишком беспокоит, если на трактах время от времени случаются грабежи, но они всячески изображают, будто их это беспокоит, чтобы Дома торговцев не сильно возмущались. Они ведь постоянно изобретают варианты «как обезопасить дороги». Помните, одно время они телепортировали целые отряды
