готов был запеть от переполнявшего его счастья. — Это символ моей любви к тебе и мои обещания матери моего ребенка. — Он замолчал.
Она достала миниатюрную коробочку и открыла крышку.
Легкий вздох удивления слетел с ее губ. Он наклонился и прикоснулся к ним губами, чтобы разделить сладость момента, Он взглянул в ее глаза — они сверкали тем же блеском, что и изумруд в кольце.
— Ты будешь носить его? — Затаив дыхание, он ждал ответа.
— Да, Шон.
Взяв кольцо, он надел его на палец, на котором красовалось тонкое обручальное кольцо. Изумруд классической огранки, казалось, обрел наконец свое место. Шон молчал, у него не хватало слов, чтобы выразить свои чувства.
— Оно прекрасно, — прошептала она. — Спасибо, Шон. Я буду с гордостью носить его. — Он приподнял ее лицо за подбородок и заглянул ей в глаза. — А если ты уедешь и я буду скучать, — продолжала она, — мне достаточно будет только прикоснуться к нему, и я почувствую твое присутствие.
— Ты готова примириться и с другой стороной моей жизни?
— Думаю — да. Теперь, когда я знаю, что ты любишь меня, все по-другому. После твоего признания…
— Я сам почувствовал то же самое, когда ты сказала, что любишь меня. — Он помолчал, держа ее руки в своих. — Ханна, ты выйдешь за меня замуж?
Ее ресницы затрепетали, она недоверчиво взглянула на него. Что-то похожее на страх сжало ее сердце.
— Замуж — за тебя?
— О Господи, Ханна, ответь же мне! Да или нет? Мне нужен ответ немедленно.
— О, Шон. Я люблю тебя! — Она обвила его шею руками и так сильно прижалась к нему, как будто это было в последний раз и больше никогда не повторится.
Он ответил ей поцелуем, и недавний страх в ее душе сменился сладостным удовлетворением. Но он по-прежнему ждал ответа.
— Ханна, да или нет? — потребовал Шон.
— Да, да, да! Как ты можешь сомневаться?
Отклонившись на мягкие подушки дивана, он увлек ее за собой. Прижав ее голову к своей груди, перебирал темно-рыжие непослушные локоны.
— Это настоящая пытка! Я никогда не просил ни одну женщину выйти за меня замуж!
Она приподняла голову.
— Шон!
— Златокудрая бестия! Пусть одну секунду, но ты заставила меня ждать! Впрочем, ты ведь не станешь мучить меня и заставлять подождать со свадьбой. Я знаю, не станешь… — повторил он, вновь обретая уверенность.
— Нет, любимый, не стану, — согласилась она. — Мы можем успеть со всеми приготовлениями к Рождеству.
— Что?! — воскликнул он. — Я отказываюсь даже слышать подобное! Мы должны сделать это немедленно. Сегодня вечером.
— Сегодня? — только и смогла она произнести, но выражение ее лица было красноречивее слов.
— Здесь, в Лас-Вегасе. В маленькой часовне, — пояснил он. — Сегодня ночью, когда я на руках отнесу тебя в постель, ты уже будешь моей женой.
Ее взгляд стал мягким и мечтательным.
— Признайся, ты все это спланировал заранее?
— Не совсем. Сначала мне нужно было заручиться твоим согласием.
— Хорошо. Мой ответ — да, — твердо ответила она, но вдруг нахмурилась. — О нет! Что я скажу родителям? — воскликнула Ханна. — Таннер знает?
— Нет, любовь моя, — засмеялся Шон. — Хотя он видит, что я совсем помешался от любви к тебе. Но никто не знает, что это наш медовый месяц. Мне хотелось, чтобы все оставалось в тайне. Только ты и я. Обо мне и так достаточно пишут в газетах, Возможно, это эгоистично, но я впервые в своей жизни решил жениться и хочу сделать это так, как мне нравится.
Она глубоко вздохнула.
— Что-то не так?
— Нет, Шон. Я люблю тебя, и этим все сказано, — заверила она. — Но меня волнует, когда же мы скажем всем? Может, в День благодарения?
— Прекрасно. — Шон согласно кивнул. — Именно тогда и объявим.
— Я себя чувствую так, словно сегодня нам предстоит провести первую брачную ночь. И, пожалуй, мне надо переодеться.
— Чтобы выглядеть как невеста?
— Когда ты смотришь на меня так, я действительно ощущаю себя невестой.
— Мы пообедаем до или после церемонии?
— Я ем за двоих. — Она виновато улыбнулась. — Пожалуй, лучше — до.
Облегченно вздохнув, он произнес:
— Я голоден как волк, но уверен, после церемонии в нас пробудится аппетит другого рода.
Ее пальцы коснулись его подбородка, и он, резко наклонив голову, поймал их своими губами.
— Гармония, — произнес он. — Совершенная гармония…
И вдруг в его голове зазвучала музыка. Он обнял Ханну, нежно прижимая к себе. А мелодия росла, набирала силу, и казалось, ей не будет конца.
