догадывается, о чем я сейчас размышляю?
– Ты можешь мне рассказать о том, что замышляют твои люди? – спросил я.
Выражение лица Коти не изменилось.
– Почему ты спрашиваешь?
– Меня сегодня вызывали. Хотели, чтобы я дал гарантии, что не стану сотрудничать с Келли. Похоже, в Империи что-то происходит и Организация полагает, будто это связано с Южной Адриланкой.
Коти не спускала с меня глаз.
– Мне не о чем тебе рассказать.
– Значит, твои люди что-то замышляют.
Она отрешенно смотрела на меня, из чего я сделал вывод, что Коти о чем-то напряженно размышляет. Вероятно, не может решить, какую часть информации можно мне сообщить, и не хочет, чтобы на лице отразились ее сомнения. Наконец она сказала:
– Все не так, как ты предполагаешь. Да, мы создаем организацию. Мы строим. Наверное, ты и сам видел стройки на своей территории.
– Да, несколько, – кивнул я. – Но я не могу сказать, насколько все это серьезно, а мне необходимо знать.
– Мы считаем, что события довольно скоро начнут разворачиваться. Я не могу сообщить тебе подробности…
– Как скоро?
– Что «как скоро»? Восстание? Нет, ничего подобного не будет. Влад, неужели ты не понимаешь – Империя может без проблем выяснить, чем мы занимаемся!
– Шпионы?
– Нет, хотя такой вариант нельзя полностью исключить. Понимаешь, заклинания, помогающие подслушивать через стены, гораздо доступнее для Империи, чем для нас заклинания защиты.
– Наверное, ты права. – Я не стал говорить, что мне трудно представить себе, что Империя настолько озабочена их деятельностью, что начала серьезную слежку.
Впрочем, усиление присутствия Гвардии Феникса в Южной Адриланке говорило о том, что Коти, возможно, права.
– Таким образом, – продолжала она, – мы ничего не можем делать втайне. И не делаем. Когда мы строим планы на будущее, мы предполагаем, что Империя в любой момент о них узнает. Поэтому мы ничего не скрываем. Вопрос «как скоро?» не имеет смысла, поскольку мы лишь готовимся. Кто знает? Завтра? В следующем году? Мы готовимся. Условия здесь…
– Мне они известны.
– Да, – не стала спорить Коти. – Ты все знаешь.
Некоторое время я смотрел на нее, пытаясь придумать, что сказать. Ничего хорошего на ум не пришло, поэтому я крякнул, взял книгу и сделал вид, что продолжаю читать.
Примерно через час в дверь постучал Айбин. Он поклонился, как текла, смущенно улыбнулся и сел на стул. Под мышкой Айбин держал барабан, в другой руке сжимал свернутый свиток.
– Играл? – спросил я. Он кивнул.
– Я нашел это, – заявил он, разворачивая свиток.
– Похоже на кожу, – сказал я.
– Так и есть, – ответил Айбин. – Телячья кожа. – Он казался очень возбужденным.
– У вас на острове нет коров? Я уверен, что видел…
– Посмотри, какая она тонкая.
– Теперь, когда ты сказал, я тоже вижу. У нас другие коровы?
Айбин нетерпеливо покачал головой:
– Все дело в дублении и обработке. Я никогда не видел такой тонкой телячьей кожи. Она такая же тонкая, как рыбья, но теплее.
– Теплее?
– Вот почему им удается делать такие хорошие большие барабаны.
– Какие большие барабаны?
– Те, на которых они каждый день играют перед Императорским дворцом, возвещая о предстоящих церемониях.
– Я их никогда не замечал.
– Правда? Но они же громадные, вот такие. – Айбин Широко развел руки в стороны. – И там играют на десяти барабанах одновременно…
– Теперь, когда ты об этом упомянул, я вспоминаю, что слышал барабанный бой на фоне зова труб, каждый день, во время Расчета.
– Так вот как это называется? Теперь я знаю, как им удается делать такие барабаны. Телячья кожа. Никогда бы не поверил. Да и воздух здесь другой.
