разнообразным. Их песни посвящались событиям, которые происходили при дворах высокорожденных.
Каким-то волшебным образом новость моментально облетела городок, и жители начали стекаться в таверну Тэма еще до того, как менестрель успела договориться с ним о комнате и трапезах в обмен на песни, истории, новости и слухи.
– Мне нужно задать ей парочку вопросов, но это может подождать, – сказал Влад.
– Да? Зачем?
– Менестрели много знают.
– Вы уверены, что она станет с вами разговаривать?
– А что такое? А, понятно. Я ведь человек с Востока, верно? Полагаю, тут не будет никаких проблем.
Савн опять собрался спросить почему, но передумал. Ему показалось, что он уже знает, когда они касаются темы, которую человек с Востока не хочет обсуждать. Менестрель закончила переговоры с Тэмом и, одарив всех присутствующих неожиданно смущенной улыбкой, ушла в комнату, предназначенную для путешественников.
Тэм откашлялся и сказал:
– Она вернется и немного для нас поиграет после того, как освежится.
Все собравшиеся восприняли новость с энтузиазмом. В таверну стекалось все больше и больше народу.
Савн не мог не обратить внимания на то, что многие, возможно большинство, отводили глаза, заметив его рядом с Владом. Савну даже показалось, что в глазах Фири он заметил отвращение, а на лице темноволосой Ловы, сидевшей рядом с ней, появилось легкое недоумение. Лан и Тук устроились вместе со своими друзьями, и хотя Тук смотрел прямо перед собой, Лан бросил в сторону Савна быстрый неприязненный взгляд.
Впервые Савн задумался о том, стоит ли ему проводить столько времени с Владом на глазах у всего городка. Влад с иронической улыбкой посмотрел на Савна. Неужели он читает мои мысли? – подумал Савн, однако Влад молчал. Вскоре в зал вернулась менестрель.
Она переоделась в чистую свободную белую блузу с зеленой окантовкой и светло-зеленые гетры. У нее были каштановые волосы, благородное лицо, а глаза казались особенно черными на фоне светлой одежды. Она принесла с собой оба инструмента и положила их на стол в углу, который зрители поспешно для нее освободили. Менестрель улыбнулась, и оказалось, что у нее ослепительно белые зубы.
– Приветствую вас, друзья мои, – сказала она мелодичным сильным голосом. – Меня зовут Сара. Я играю на свирели и корду, пою и знаю несколько историй. И если мне дадут что-нибудь выпить, я вас немного повеселю.
Выпивку доставили без промедления. Сара благодарно улыбнулась, сделала пару глотков, одобрительно кивнула и налила немного жидкости в мундштук длинной черной флейты.
– Что она делает? – прошептал Савн. Влад пожал плечами:
– Наверно, так лучше для инструмента. Она не стала бы портить собственный инструмент.
– Я никогда не видел такой штуки.
– И я тоже.
– Интересно, как она звучит.
Ответ на этот вопрос они получили немедленно, когда раздался низкий, глубокий звук, мгновенно наполнивший весь зал. Сара прошлась по всему диапазону, и Савн был удивлен, что инструмент способен издавать такие низкие и такие высокие звуки. Затем она начала играть необычную аритмичную мелодию, которую Савн никогда раньше не слышал; откинувшись на спинку стула, он наслаждался музыкой. Влад внимательно изучал менестреля.
Сара сидела на столе, поставив одну ногу на стул и постукивая по дереву сиденья, однако Савну никак не удавалось уловить ритм. Наконец мелодия закончилась, и она заиграла другую, более привычную, – впрочем, Савн позабыл ее название. Посетителям таверны она очень понравилась.
Закончив играть на свирели, менестрель взяла другой инструмент, быстро настроила его и с невинным выражением лица запела ужасно неприличную песню под названием: “Я никогда не поверю пастуху и ни за что не поверю вору”, в которой прямо не говорилось ничего, но делались намеки на такие удовольствия, что Савн слегка оторопел. Все принялись стучать кружками и смеяться, а кто-то поднес Саре новую выпивку.
После этого она могла рассчитывать на самый радушный прием, а когда менестрель запела старую мелодичную балладу о Галаре и Аури, все вздохнули и погрузились в сентиментальные переживания. Сара выступала около двух часов. Савну понравился ее голос; она выбирала хорошие песни и рассказывала истории, которых он еще ни разу не слышал, как, впрочем, и те, что он знал наизусть.
Наконец Сара встала и поклонилась залу, причем каждому показалось, что она кланяется именно ему.
– Вы очень добрые и милые люди, – сказала она. – С вашего разрешения я немного перекушу, а потом, если пожелаете, я вам еще поиграю и расскажу свежие новости.
Ее слова были встречены радостными криками одобрения. Сара еще раз поклонилась, принимая комплимент, и аккуратно положила инструменты на стол.
Впервые с того момента, как она начала выступать, Савн вспомнил, что сидит рядом с человеком с Востока, и сказал:
– Вам понравилась музыка?
– Что? О да, Сара хорошо пела и играла, – ответил Влад.
Он продолжал смотреть на менестреля, размышляя о чем-то своем. Савн решил, что не стоит
