Исола

когда произошла Катастрофа Адрона. Его родители погибли, и Маролана вырастили люди Востока. В детстве лорд Маролан считал, что он очень высокий человек с Востока.

– Вы шутите!

– Нет, милорд.

– Будь я… Неужели? Он считал себя человеком. То есть человеком с Востока?

Она кивнула.

– Поразительно.

– Да.

– Очень высокий человек с Востока, – задумчиво повторил я. – И как же он узнал правду?

– Ее невозможно скрывать вечно, – ответила Телдра. – Так или иначе, я находилась в то время на Востоке, и мне было примерно столько же лет. Мы встретились в тот момент, когда Маролан заключил договор с Виррой, и мне удалось ему помочь. Позднее я принимала участие в создании Круга Колдунов.

Я кивнул. Мне было известно о существовании Круга – они занимали Восточную башню, однако мне не случалось там бывать, и я до сих пор не имею ни малейшего понятия о том, какие задачи решает Круг Колдунов. Впрочем, узнать о Маролане все мне не дано никогда.

Я покачал головой, пытаясь привыкнуть к мысли, что Маролана воспитывали как человека Востока.

– А где именно на Востоке он жил?

– Там есть – точнее, было – несколько маленьких королевств возле озера Нивапэр, к югу от Крючковатых гор.

– Да, знаю. В некоторых из них говорят на фенарианском языке.

Она кивнула.

– В то время он носил фенарианское имя Сётетсиллег. «Маролан» – это перевод на древний язык дракона.

– Поразительно, – сказал я. – Ладно, вы помогли ему принести в жертву Вирре несколько деревень, в которых жили люди с Востока. Что произошло потом?

Телдра улыбнулась.

– Это случилось позднее, да и деревни были драгейрианскими. Прошло время, Маролан вернулся, чтобы получить назад свои земли, и любезно предложил мне поселиться у него. Естественно, я не имела никаких средств к существованию, и мне было некуда идти. Я очень благодарна Маролану.

Я кивнул, пытаясь понять, что она скрывает. Вероятно, эпизоды, которые характеризуют ее с лучшей стороны или в которых Маролан совершал неприглядные поступки. Телдра не могла иначе. Иногда меня смущало, что я не понимаю, о чем она думает. С другой стороны, приятно осознавать, что существует человек, который никогда не скажет обо мне ничего дурного.

– Ты слишком чувствителен для наемного убийцы, босс.

– А ты повторяешься, Лойош.

Мы замолчали. Я ждал, когда ко мне вернутся силы, и надеялся, что времени хватит. А между тем размышлял об удивительных подробностях жизни Маролана. Не помню, о чем я тогда думал – случайные мысли появлялись и исчезали. Но когда меня посетила одна, причем весьма содержательная, она произвела такое сильное впечатление, что слова прозвучали прежде, чем я успел осознать ее до конца.

– Проклятие! Если Маролан и Алира спаслись, то они обязательно вернутся, чтобы выручить нас.

– Конечно, – ответила Телдра.

– Ты готов, Лойош?

– Босс…

– Со мной все будет в порядке.

– Босс…

– Если к моменту возвращения Маролана и Алиры я все еще буду прикован к стене, то почти наверняка умру от стыда. Шансов на то, что я не справлюсь с заклинанием, гораздо меньше.

У меня сложилось впечатление, что Лойош остался при своем мнении. Да и сам я сомневался.

– Телдра, мне кажется, вы могли бы помочь.

– Да?

– Вы видели, что я делал ножами?

– Да.

– Хорошо, – сказал я, собираясь передать ей нож, – и только тут сообразил, что Разрушитель Чар вновь охватывает мое левое запястье.

Моя рука застыла в воздухе, и я посмотрел на Телдру.

– Что такое, Влад?

– Лойош, как он оказался на прежнем месте? Прежде чем потерять сознание, я, как идиот, вращал Разрушитель Чар. Не могу поверить, чтобы дженойны не только были настолько любезны, что позволили мне его сохранить, но и аккуратно вернули на мое запястье.

– Они ничего подобного не делали, босс.

– Говори.

– Он сам скользнул к тебе, а потом… обернулся вокруг твоей руки.

– Сам?

– Боюсь, что так, босс. Как интересно!

Я отдал Телдре последние три кинжала, вытащив их из разных мест. Оставалось надеяться, что этого хватит, – раньше я носил гораздо больше.

– Вы знаете, что делать?

– Я знаю, что делать, и не знаю когда.

– Попытаюсь подсказать. Ну а если вам покажется, что я потерял сознание, значит, точно наступил подходящий момент. Кстати, дайте один нож, мне нужно кое-что отрезать.

Она не стала задавать вопросов, а я объяснять; просто быстро отрезал еще четыре полоски кожи от своей куртки. Мне показалось, что в комнате вдруг резко похолодало. Протянув две полоски Телдре, я спросил, понятно ли ей, что с ними делать. Телдра кивнула. Казалось, она совсем не волнуется; вероятно, она обладала какими-то особыми наследственными способностями. Другим возможным объяснением могла быть только глупость, но такой вариант я отбросил сразу.

Когда нам удалось засунуть полоски кожи между запястьями и кандалами, Телдра кивнула мне, словно подавая знак, что готова. Я вернул ей последний нож. Уж и не помню, когда я в последний раз оставался настолько безоружным. Моя шпага…

– Где моя шпага? – спросил я.

– На противоположном конце комнаты, наверное.

– А как она туда попала?

– Не знаю.

Немного подумав, я заметил:

– Если дженойнам известно, как нам удалось освободиться от кандалов в прошлый раз, то теперь они могли придумать что-нибудь новенькое.

– Понимаю, – спокойно ответила Телдра.

– Однако они ведут себя совсем не так, как полагается настоящим тюремщикам.

– Наверное, в детстве им пели не те песни и рассказывали не те легенды.

– И у них плохой театр, – согласился я. – Я начинаю думать, что у дженойнов имеется собственный план.

– Какого рода?

– Я не уверен, – ответил я почти правдиво. – Ладно, пора.

– Вы полагаете, Влад, что мы делаем именно то, что они задумали?

Я вздохнул.

– Хотел бы я знать. Но вы готовы действовать в любом случае?

Она улыбнулась.

– Конечно. Было бы невежливым отказаться. Оказывается, даже исолы способны над собой подсмеиваться.