пока не оказался в громадном зале, о существовании которого понятия не имел. Вокруг гомонили многочисленные голоса, а взгляду моему открылись весьма странные вещи — лавка башмачника, лавка портного, киоск виноторговца, палатка волшебника, лавочка среброкузнеца. Потолок, если то был он, высоко-высоко закруглялся куполом, и серебристо-белая окраска делала его еще выше.
«Да тут у них целый поселок, босс.»
«Думаю, мне надо было на той лестнице пойти не вверх, а вниз.»
«Или вниз на той, где ты пошел вверх?»
«Тут целый город.»
«И вероятно, есть постоялый двор, где кормят лучше, чем во вчерашней столовой.»
«Я всегда могу на тебя положиться в самых важных материях.»
«Самое важное — добраться туда, куда тебе нужно.»
«Самое важное — остаться в живых. А здесь хорощее место, чтобы кого-то прикончить.»
«Ой, — выдал он. — И верно.»
«Устроить что-то — вроде бы и рановато, но…»
«Мы присматриваем, босс.»
Пытаясь оставаться незаметным — кстати, я в этом очень даже неплох, даже с парой джарегов на плечах, — я поискал, у кого бы тут можно спросить дорогу. Мимо прошла девушка, слишком молодая, чтобы работать на джарегов; в руках у нее была целая коробка чего-то, источавшего вкусный пар.
Вероятно, чей-то обед, который сейчас из-за меня остынет.
— Прошу прощения, леди, — начал я. Теклы обожают обращение «леди», особенно слишком юные для него. — Не подскажете, как отсюда выбраться?
Она остановилась.
— Откуда — отсюда?
— Во Дворец.
— Вы во Дворце, сударь. — Она, вероятно, решила, что я чокнутый или просто дурак.
— В Императорское крыло.
— А. — Она дернула подбородком. — Вот туда до трех колонн, потом налево до широкой лестницы и вверх. Выйдете прямо туда.
— Глубоко вам признателен.
Здесь были улицы, здания, тележки с едой; кажется, я даже заметил попрошайку. Но вот трех колонн не попадалось нигде. Наконец я заметил нечто вроде миниатюрной гостиницы — столы и стулья в маленьком закутке у длинной стойки, и надо всем этим — вывеска с изображением трех колонн. Ну ладно.
После всего этого разыскать лестницу было уже несложно. Я преодолел изрядное число ступенек (но, кажется, не так много, чтобы подняться выше потолочного свода; странности местной геометрии), и чуть погодя наткнулся на пажа в ливрее Дома Тиассы, который оказался достаточно любезен, чтобы указать мне нужное направление. Минут через десять я наконец попал в район, который выглядел уже знакомо — как минимум потому что на каждой двери тут был красовался императорский феникс.
День был в разгаре, народу вокруг хватало. Невозмутимые гвардейцы Феникса, серьезные советники, важные подручные, угодливые придворные, и все они двигались мимо меня, словно какой-то поток — так, словно бы я не представлял для них никакого интереса, а они в любую минуту могут меня смести. Я поискал кого-нибудь, кто не мчался бы куда-то сломя голову, потому что бежать куда-то с кем-то — не самые лучшие условия для беседы.
Минут через пятнадцать я сдался и поплыл вместе с потоком куда-то вперед, где, по моим представлениям, располагался тронный зал.
«Ты только не нервничай, босс — но тот, кто достанет тебя тут, прямо в Императорском крыле, будет занесен в анналы.»
«Угу.»
Вблизи тронного зала галереи Императорского крыла широкие, высокие и окрашены в медные цвета — и в любое время дня и ночи тут всегда полно народу, жаждущего выглядеть значимыми персонами. Повсюду высокие арки и узкие двери, время от времени кто-то исчезал там или возникало оттуда и сливался с потоком. Я не покидал течения, чтобы не привлекать к себе внимания, но и не пытался слиться с ним, потому что стал бы тогда частью общего движения, а мне нужно было понаблюдать.
Наконец я нашел знакомое место — вчера я тут обедад. Сегодня я этой ошибки не повторил, но многие другие не разделяли моих предубеждений; сейчас тут было довольно-таки людно, звучал ровный и постоянный гул голосов, перемежаемый звоном посуды и стуком ложен.
Я немного постоял у стены и понаблюдал. Неподалеку за столом в одиночестве расположился средних лет драгаэрянин — лет эдак тысячи, — обладавший круглым лицом и бледной кожей Дома Теклы. Он медленно пил что-то и казался расслабленным и погруженным в думы.
Подойдя к нему, я спросил:
— Не возражаете, если присоединюсь?
Он подпрыгнул и начал вставать, заметил мои усы, джарегов на плечах и клинок на поясе. Нахмурился; я жестом предложил ему оставаться сидеть, чтобы облегчить парню муки выбора. Текла никогда толком не понимают, как себя вести с вельможей, который вдруг оказался выходцем с Востока — мы нарушаем все их представления одним фактом своего существования.
— Несомненно, э… сударь.
— Спасибо. — Я опустился на стул. — С меня еще порция того, что вы тут пьете, если не возражаете. А что значит желтая повязка?
Пряди его русых волос выбивались из-под шляпы, которая была слишком высокой и недостаточно широкой, чтобы избежать прозвания «дурацкий колпак». Он покосился на повязку у себя на рукаве, словно не знал, что она там.
— А, эта. Значит, я рассыльный.
— Чей?
— Того, кто платит. Хотите доставить сообщение кому-то во Дворце?
Если это вне пределов Дворца, мне придется запросить больше, потому что я провожу…
— Нет-нет. Просто стало интересно, что она значит.
Он кивнул, поднял кружку и указал на нее молодой креоте, которая, похоже, работала под началом вчерашней старухи; та сегодня также находилась тут и выглядела не менее сонной.
— Я Влад, — сказал я, — баронет того, имперский граф этого, но давайте забудем о титулах.
Само собой, он не забудет. Теклы на это неспособны.
— А я Педдик, — назвался он.
— Приятно познакомиться.
Он покосился на Лойоша и Ротсу, но тут прибыл его напиток — пахло темным пивом того разряда, от которого у меня просыпается классовая ненависть к пиву, — и он отвлекся.
— Чем могу помочь, сударь? — спросил Педдик, сделав глоток.
— Расскажите мне, что вы знаете.
— Сударь?
Я улыбнулся.
— У вас есть дела на ближайшую пару часов?
— Ну, я должен искать работу…
— Сколько вы зарабатываете?
— Три гроша за послание в пределах Императорского крыла. Если…
Я дал ему империал.
Текла уставился на монету, на меня, опять на монету, потом взял ее и спрятал в кошель, привешенный к поясу.
Вот теперь он был весь внимание.
5
