Меня не было несколько лет, и вот возвращаюсь — и все мои знакомые начинают закладывать за воротник до полуотключки. Неужто, когда я исчез, в городе стало до смерти скучно? Сомневаюсь.
Позднее я решил, что, наверное, правильно не стал спрашивать у императрицы, не пьяна ли она.
Еще несколько раз чашка путешествовала из рук в руки, она наполняла ее.
— Вы можете что-нибудь сделать, чтобы защитить Коти? — спросил я.
— Норатар обещала за ней присмотреть. Лучшего и мне не сделать.
— Ладно.
— Вам известна разница между угасающим и возрожденным фениксом, Влад?
— Это шутка?
— Нет. Ну, может, и да, но вообще-то нет.
— Продолжайте.
— Возрожденный феникс успевает сбежать до того, как начинаются ошибки. И это все. — Я кивнул, она продолжала: — Последние дни я много советовалась с Державой, просматривала воспоминания. Иной разницы я найти не смогла. А как только начинаются ошибки, одно цепляется за другое, и вот вокруг уже масса мертвых текл, которые никого не волнуют.
— Вы полагаете, вы ошиблись?
— Нет.
Я кивнул.
— Тогда хорошо. А то мне не нравится мысль о том, что императрица ошибается. Что будет с джарегами, орками и Левой Рукой? Они продолжат задуманное?
— Нет, я полагаю, вы их остановили.
— Я?
— Мне следовало бы даровать вам еще один имперский титул, но что вы с ним будете делать?
— Ну да, и как бы вы это объяснили?
— Тоже правильно. Еще осталось немного сыра.
— Зерика, вы что, собираетесь отречься?
— Не совсем то слово. Но я полагаю, возможно, Циклу пора повернуться.
— Сомневаюсь.
— Почему?
— Будет выглядеть не слишком удобно.
— Вы полагаете, меня это волнует?
— Должно бы. В Империи вопрос «как это выглядит» основополагающий.
Она довольно долго молчала, потом вздохнула. Если я только что отговорил императрицу от отречения, значит, это плюс один в списке «свершил благие дела для всего света», и минус один — в списке «оказал помошь друзьям». Как Владыки Правосудия взвешивают груз человеческих деяний? Вряд ли мне суждено это узнать.
Для себя я, однако, решил — что бы там императрица ни думала, мои слова ничего не изменили. Так проще.
Я кашлянул.
— В общем-то, если я останусь в гостинице, для меня это достаточно безопасно…
— Поступайте как знаете.
— Но это для меня, не для Коти. Сможет ли Норатар защитить ее и мальчика?
— Надеюсь. Норатар жаждет защитить ее так же сильно, как она не желает такой защиты. А вы, вероятно, помните — Коти и сама не беспомощна.
— Знаю, — вздохнул я. — Чем больше я делаю то, что должен сделать, тем больше преград возникает между мной и всеми, кто дорог мне.
Она кивнула.
— Вот и вторая причина, почему вы здесь. Добро пожаловать в мой мир.
В одиночестве здесь не так грустно. Я попрошу Ласло, чтобы он тоже присмотрел за ней, но ей этого лучше не знать.
— Хорошо, и благодарю вас. А кто такой Ласло?
— Выходец с Востока. Колдун. И очень хорош во всем, что делает. — На ее губах возник призрак улыбки, и я не стал уточнять.
— Охотно бы с ним познакомился, — сказал я.
Она кивнула.
— Вы собираетесь попрощаться с Норатар перед тем, как покинете Дворец?
Вообще-то подобного у меня и в мыслях не было, но я кивнул.
— Не надо, — сказала Зерика.
Точно. Еще один пункт в списке.
— Ладно.
Чуть позже она проговорила:
— Больше сыра нет.
Я наклонил голову, поднялся, поклонился, прошел пять шагов спиной вперед, развернулся и оставил ее в одиночестве.
Эпилог
Неудивительно, что по завершении следствия со всех сняли все обвинения, за вычетом крестьян, которых признали виновными в том, что они оказались не в том месте не в то время. Неудивительно, что ответом стали мятежи в Южной Адриланке. Неудивительно, что пока их подавляли, пролилось немало крови. Единственной неожиданностью стало то, что неделю-другую спустя Алиера согласилась снова стать Военачальницей — я полагаю, что она таким образом отблагодарила Норатар.
Алиеру никто не называл неблагодарной.
Перисил покинул полуподвальный кабинет и вернулся в частную контору в городе, где, в отличие от прошлого раза, процветает. Репутация для адвоката важна не меньше, чем для убийцы или императрицы.
Две недели назад мне сообщили, что с меня сняты все обвинения в связи с тем происшествием — хорошо, но я этого и ожидал. Итак, с этим покончено, и тех четверых, что избили меня, тоже настигло возмездие — за это я опять же признателен Крейгару.
Теперь, когда все закончено, я могу убраться из города.
Может, даже и уйду.
Но пока я остаюсь здесь, в «Приюте плясуна», и кошелек становится все более тощим. Раз в несколько дней я выискиваю возможность выскользнуть и заглянуть к Коти с мальчиком, и каждый раз становится все труднее сделать это, оставаясь незамеченным, и каждый раз Коти говорит, что мне следует убраться из города. Полагаю, приятно, что она за меня волнуется. Надеюсь, ей тоже приятно, что я волнуюсь за нее.
Мы — то, о чем волнуемся. Возможно, это главное.
Ха.
Будь в мире справедливость, кто-то ответил бы за случившееся в Тирме.
Будь в мире справедливость, целая куча выходцев с Востока и текл из Южной Адриланки сохранили бы в целости свои головы. Будь в мире справедливость, Коти и мальчику не пришлось бы опасаться за собственную жизнь.
Будь в мире справедливость, я был бы мертв.
Вырезанные эпизоды
