Наконец Адрон покачал головой и сказал:
– Все кончено; и я не знаю, что произошло. И все же боюсь…
– Что вы сделали? – спросил Кааврен, который, хотя и не имел никакого отношения к волшебству, почувствовал отдаленное эхо тех ощущении, что охватили Тазендру, Найлет, Сетру, Адрона и многих других, когда Марио привел в действие свое заклинание.
Адрон заморгал, словно забыл о том, что капитан находится рядом с ним.
– Я боюсь…
– Что вы сделали? – снова спросил Кааврен и уронил свою шпагу, которая с глухим стуком упала на деревянный пол фургона.
Если бы его не подхватили Айрич и Пэл, тиаса последовал бы за ней. Друзья усадили Кааврена на стул.
– С вами все в порядке? – спросил Айрич. Кааврен молча кивнул и потянулся за своей шпагой. Пэл вложил оружие в руку тиасы.
– Я не… – начал Кааврен, задохнулся и добавил: – Я чувствую слабость.
Адрон выглянул из шатра и позвал своего лекаря, который мигом явился, посмотрел на дыру в задней части шатра и сказал:
– Что здесь…
– Займитесь делом, – прервал его Адрон.
– Ваше высочество очень добры, – заметил Айрич. Адрон покачал головой, посмотрел на мигающие вспышки, бегущие по мозаике пурпурных камней, и нахмурился. Фигура на доске начала меняться – расти в трех измерениях, словно зловещая мощь заклинания начала жить своей собственной жизнью.
Лекарь развязал руку Кааврена, укоризненно покачал головой и заявил:
– Необходимо наложить швы. У меня есть все, что необходимо. – Потом он мягко обратился к Кааврену со следующими словами: – Если Боги будут благосклонны, то мы сумеем спасти вашу руку. – Кааврену же казалось, что слова лекаря звучат откуда-то издалека.
Сетре не пришлось долго искать убийцу. Она совсем недолго простояла возле Портретного зала, когда он, вымыв лицо и переодевшись в простой костюм джарега, вышел из-за угла, направляясь к тому самому месту, где находилась Сетра. С ним под руку шла Алира.
– Вы! – вскричала Сетра.
– К кому из нас вы обращаетесь? – Голос Алиры звучал удивительно мелодично. – Вы размахиваете этим, намереваясь его использовать, или лишь для того, чтобы сделать красивый жест?
– Что вы натворили? – проговорила Сетра голосом холодным и твердым как лед.
– Пошли посмотрим, – предложила Алира, продолжавшая держать Марио под руку.
Они вошли в Портретный зал. Туман успел окончательно рассеяться. Алира сразу же направилась к трону, не обращая ни малейшего внимания на соскользнувшее с него на пол тело, из которого торчали три кинжала. Поодаль стояли придворные и слуги, которые не осмеливались подойти к своему императору.
– Нужно сообщить императрице, – предложил кто-то.
– Вот вы и сообщите, – последовал ответ из толпы. Орб снова вращался над телом императора, только теперь он испускал серое сияние скорби. Одновременно он изучал цикл и искал нового императора. Алира отпустила руку Марио и взяла Орб.
– Я заявляю права на Орб от имени моего отца, Адрона э'Кайрана. Правление Феникса закончено, правление Дра… – Она замолчала, и на ее лице появилось недоумение.
От Орба в разные стороны полетели алые искры. Алира отпустила его, но он остался на прежнем месте, только теперь появились искры синего и зеленого цветов, которые становились все крупнее и ярче. Затем все разом прекратилось, и Орб снова стал Орбом, засияв белым цветом гнева.
Алира взглянула на Сетру и спросила:
– Что вы сделали?
– Я? – холодно ответила Сетра. – К сожалению, я ничего не сделала. Вам следовало бы обсудить свои действия с отцом, но я сильно сомневаюсь, что у вас будет такая возможность.
– Что вы имеете в виду? – удивилась Алира.
Но Сетра только покачала головой. Она все еще держала в руке Ледяное Пламя. Сетра прекрасно понимала, что в ее распоряжении осталось несколько мгновений – поэтому она подняла свой клинок вверх и призвала на помощь волшебство Горы Дзур.
Внутри шатра лорда Адрона лекарь сказал:
– Я сделал все, что было в моих силах, теперь нам следует… но что случилось, ваше высочество?
На лице Адрона появилось сомнение; более того, всем показалось, будто герцог начинает расти.
– Я не знаю, – ответил Адрон. – Заклинание не могло сработать так быстро.
Но странный эффект усиливался до тех пор, пока Адрон не стал похож на одно из малых Божеств, и тут на его лице возникло новое выражение.
– Клянусь Богами, – проговорил Адрон.
Его голос звучал тихо, но в глазах, обращенных к мозаике, появился ужас, и из-за этого слова герцога произвели на всех еще более сильное впечатление. Даже Кааврен начал проявлять интерес к
