стану этого делать!
Суровые складки вокруг губ Чеда обозначились резче. Теплый свет его глаз стал холодным, словно задули свечу. Перед ней стоял совсем другой человек — суровый, непреклонный, решительный. Таким Ли еще никогда не видела Чеда. У двери он задержался и нанес ей последний удар:
—
Спасибо за слова любви на прощание. Они мне здорово помогут.
Чед с грохотом захлопнул за собой дверь.
11
Именно ее отец зашел в кабинет час спустя. Благодарение богу, все отнеслись к случившемуся с пониманием, оставили Ли в одиночестве и дали ей возможность выплакаться без свидетелей.
Харви Джексон осторожно приоткрыл дверь в комнату, но, увидев, что дочь сидит в кожаном кресле, уронив голову на скрещенные руки, твердой походкой вошел в кабинет.
—
Хватит, дорогая. Собирайся, давай мы с мамой отвезем тебя домой, — он ласково дотронулся до ее плеча.
Ли подняла на него покрасневшие, опухшие от слез глаза:
—
Гости уже разъехались?
—Да.
Ли громко вздохнула, вытерла щеки, по которым растеклась тушь, и отец, придерживая ее за локоть, помог ей встать. Харви вывел ее из кабинета, Ли еле держалась на ногах, словно выпила лишнего. Лоис и родители Чеда ждали ее в холле. Амелия подошла к Ли и нежно обняла ее.
—
Почему бы тебе с Сарой не пожить у нас, пока Чед не вернется? Ты бы доставила нам такую радость. Мне становится не по себе при мысли о том, что ты будешь совсем одна в огромном доме.
—
А я думаю, что ей следует поехать в Биг- Спринг вместе с нами, — вмешалась Лоис. — Они с Сарой давным-давно не гостили у нас.
Амелия посмотрела на миссис Джексон так, словно собиралась ей возразить, но Стюарт выразительно пожал ей руку, призывая к молчанию. Он заговорил сам:
—
Ли, если мы тебе понадобимся, ты найдешь нас здесь в любое время.
У нее из глаз снова хлынули слезы, которые, казалось, она уже выплакала без остатка. Ли еле слышно произнесла:
—
Спасибо вам за все. Свадьба получилась такая красивая.
Лоис держала внучку на руках во время этого разговора, и Ли позволила ей отнести ребенка в «Бьюик». Отец набросил Ли на плечи шубу из рыси и повел ее следом за Лоис. Ли не приходилось торопить. Ей самой не терпелось поскорее уехать из дома Диллонов. Напоминание о свадьбе и приеме стало ей невыносимо. Она избегала смотреть на роскошный свадебный торт, от которого оставалось теперь всего лишь несколько кусочков. Свечи почти погасли — зажженные в честь торжества любви, они почернели и начали коптить. Цветы напоминали ей о похоронах Грега. Ли вышла на крыльцо и глотнула свежего морозного воздуха. Казалось, все прекрасное в этом мире начало портиться, и она вдруг ощутила запах разложения. Ли вздрогнула и быстро села в машину.
Лоис выжидала. Она молчала, выбирая удобный момент, чтобы прямо высказать дочери все, что она думает о таком повороте событий. Как только Ли уселась на заднем сиденье, мать передала ей Сару. Машина отъехала от дома, и тут уже Лоис не мог удержать никто.
—
Я хотела предупредить тебя о такой возможности, но твой отец велел мне молчать и заниматься своими делами.
—
Я и теперь тебе это повторю, Лоис. Не лезь не в свое дело. Помолчи, — сурово приказал Харви.
—
Не стану я молчать. Особенно теперь. Разве я не говорила тебе, что наша дочь совершает ужасную ошибку? Разве я не предупреждала, что она попадет в точно такую же ситуацию, которая сложилась у нее в браке с Грегом? Мы умоляли ее переехать к нам после его смерти, но где там! Она решила жить одна. Ей хватило ума только на то, чтобы родить ребенка в кузове какого-то грязного грузовика. И вот посмотри, до чего она докатилась. Наша Ли никогда ничему не научится. Она не желает меня слушать.
—
Это ее дело, в конце концов, она давно уже взрослая!
Ли не вмешивалась в разговор родителей, давая им возможность переругиваться без помех. Ее не обижало то, что они говорят о ней так, словно ее не было рядом. Она именно так себя и чувствовала. Ее мысли витали далеко. Она вспоминала пустынное шоссе, где ей было совсем не место в последние недели беременности.
И ведь Чед сказал ей об этом. Он помогал ей, но при этом отчитывал за такое безрассудство. «Вы самая храбрая женщина, которую мне довелось встречать». Тогда он именно так и сказал ей, сияя белозубой улыбкой на загорелом лице. Небритый. Синеглазый. И в его глазах плясали смешинки. В них светилось сочувствие. А потом он повязал вокруг головы эту дурацкую бандану и стал похож на воскресшего апача. Густые черные волосы падали ему на плечи. С тех пор Чед ни разу больше не надевал бандану. Ей следовало сказать ему, как он ей нравится в таком виде. Возможно, когда-нибудь, когда они будут играть в теннис или…
Но этого «когда-нибудь» может не быть никогда. Господи, что же она наделала?
На пустынном шоссе в тот августовский день, раздираемая болью, мучимая страхом, Ли поверила ему. Она доверила свою жизнь незнакомцу. Почему же теперь, став его женой, Ли отказала Чеду в доверии? Она уже знала, что он за человек, как сильно она любит его, так почему же она позволила обиде и страху взять верх? Разве любовь не сильнее страха?
«Вы самая храбрая женщина из всех, кого мне доводилось встречать. Ваш муж будет гордиться вами».
Нет, ее муж не мог ею гордиться. Как Чед мог гордиться женой, отпустившей его на опасное задание без единого ласкового слова, не поцеловав его, не обняв на прощание? Разве он поверит теперь, что Ли любит его той беззаветной, жертвенной любовью, не знающей эгоизма, на которой только и держится настоящий брак, когда оба супруга верны данным ими обетам быть вместе в горе и радости. А если он так и не узнает, насколько сильно она его любит? Вдруг с ним что-нибудь случится, и он никогда…
—
Поворачивай обратно, па, — вдруг сказала она отцу.
Монотонный монолог Лоис, нудно бубнившей о безрассудности Ли, немедленно прервался. Она повернулась к дочери:
—
Что?
Не обращая внимания на изумленный взгляд матери, Ли повторила:
—
Па, прошу тебя, поворачивай обратно. Я возвращаюсь.
—
И не вздумай даже, Харви, она не понимает, что говорит, — воскликнула Лоис.
—
Или поворачивай обратно, или выпусти меня. Я пойду с Сарой пешком, если так будет нужно. Я останусь с родителями Чеда, пока он не вернется.
—
Харви, не смей! — стояла на своем Лоис. Но мистер Джексон развернул машину, доказывая жене, что он смеет поступать так, как считает нужным, и его жена снова повернулась к дочери: — Ли, ну зачем ты возвращаешься? Ты будешь с ним несчастна всю свою жизнь!
—
Я чувствую себя куда более несчастной без него. Верно, Сара? — обратилась
Вы читаете Вторая попытка
