– Мэт, – обратилась к мужу Кендал, когда Рики Сью с партнером удалились. – Я была бы тебе весьма признательна, если бы ты пригласил ее на танец.
Гримаса отвращения исказила лицо мужчины:
– Боюсь, она меня растопчет.
– Мэт, пожалуйста.
– Сожалею.
– Правда? Вчера вечером за обедом ты недвусмысленно дал понять, что не в восторге от Рики Сью. Надеюсь, она этого не заметила, но меня не проведешь.
– Она вовсе не такая, как ты ее описывала.
– Я лишь сказала, что она моя лучшая подруга? Это самая исчерпывающая характеристика человека.
Бабушка не смогла прибыть на свадьбу своей внучки, и Рики Сью стала единственным гостем Кендал. Встреться они при каких-либо других обстоятельствах, пронеслось в голове Кендал, Мэт постарался бы отнестись к ней по-дружески и достаточно сердечно. Но на свадьбе, в присутствии множества высокопоставленных гостей, ее развязные манеры вызывали только отвращение. Мэта и Гиба раздражал разухабистый, утробный смех, который вырывался, казалось, из чрева массивного тела подруги.
– Я не уверяла тебя, что Рики Сью изящная леди из южных штатов.
Мэт поморщился как от зубной боли:
– Она грубая, Кендал, грубая и пошлая. Я думал, она похожа на тебя, много женственнее, образованнее и симпатичное.
– Но она источает какое-то внутреннее обаяние.
Рики Сью работала секретарем в приемной юридической фирмы «Бристол и Мазерс», где Кендал в свое время числилась в качестве младшего сотрудника. Их первая встреча не отложилась в памяти Кендал, она совершенно не обратила на Рики Сью внимания.
Однако постепенно они сблизились и подружились. За слишком вызывающей внешностью секретаря скрывалась отзывчивая, чувствительная натура, без особых претензий, практичная, терпимая к недостаткам других и безгранично преданная. Причем последнее особенно подкупало Кендал.
– Не сомневаюсь, в ней есть нечто, достойное восхищения, – неохотно отступил Мэт. – Возможно, она и не виновата в том, что такая толстая.
Кендал здорово задело, что он использовал это прилагательное «толстая». Мог бы подобрать и другое слово. Как гадко, что он частенько вот так ее унижает!
– Если бы ты дал ей хотя бы полшанса… Мэт приложил палец к ее губам:
– Мы что, так и будем ссориться на нашей собственной свадьбе и в присутствии многочисленных гостей? Да еще по такому дурацкому поводу?
Ей захотелось тотчас возразить; что грубость в отношении лучшей подруги не такой уж незначительный повод, но он, конечно же, прав. Сейчас не время для выяснения отношений. К тому же некоторых его друзей она тоже недолюбливала.
– Хорошо, объявляем перемирие, – согласилась Кендал. – Но если бы я хотела найти значительный повод для ссоры, то выбрала бы любую из присутствующих здесь женщин. Похоже, они готовы разорвать меня на части от зависти.
– Кто? Где? – Он стал вертеть головой по сторонам, как бы пытаясь найти тех, кому разбил сердце.
– Не скажу ни за что на свете, – вымолвила она грустно, теребя лацкан его пиджака. – Но из простого любопытства, сколько женских сердец ты разбил, женившись на мне?
– Их кто-то считал?
– Серьезно, Мэт.
– Серьезно? – Он на миг опечалился. – Если серьезно, то я один из редких холостяков в Проспере, находящихся в возрасте от половой зрелости до безнадежной старости. Потому-то ты и видишь среди гостей вытянутые от огорчения лица. Зрелые одинокие женщины увеличат статистику пострадавших от удара молнии.
Он попал в цель – она наконец рассмеялась.
– Ну что же, тем лучше, – весело сказала Кендал. – Я рада, что ты поджидал, пока я доберусь до Проспера.
Он на мгновение остановился, крепко прижал Кендал к себе и, запрокинув ей голову, поцеловал в губы:
– Я тоже.
Выделяясь среди многочисленных гостей свадебным нарядом, Кендал оказалась в весьма затруднительном положении. Однако часа через полтора ей все же удалось проскользнуть в дом незамеченной.
Девушке не слишком нравился дома Гиба, особенно огромная гостиная, темные стены которой украшали многочисленные охотничьи трофеи.
Для неискушенной в этом деле Кендал все эти чучела рыб как две капли походил и друг на друга. Остекленевшие глаза на симпатичных мордах оленя, лося, дикого кабана и других несчастных животных вызывали у нее лишь чувство неловкости и сострадания. В гостиной внимание при влекла лишь голова свирепого полосатика, навеки застывшего с оголенными клыками.
Охота и рыболовство были своеобразным коммерческим бизнесом Гиба. Его магазин спортивных товаров
