Кендал глубоко вздохнула и хрипло заметила, как бы про себя:
– Мне следовало бы и самой догадаться.
– Знаете ли вы что-нибудь о прошлом вашего свекра?
Кендал привела несколько фактов, затем спросила:
– Немного, кажется, правда?
Пепердайн начал читать вслух кое-какие документы из толстенного досье, которое агент завел на Гиба Бернвуда.
– Отец его был морским пехотинцем во время второй мировой войны и служил на юге Тихого океана. Он и еще несколько человек вызвались добровольцами на одно рискованное предприятие. В течение первой недели в деле погибли все, кроме отца Гиба, но он выжил и ухитрился еще восемь месяцев просуществовать на крошечном островке, захваченном японцами, питаясь сырой рыбой, которую ловил собственными руками. Отец Гиба умудрился прикончить пятьдесят вражеских солдат и уйти невредимым. Когда же американцы снова захватили островок, его на корабле отправили домой и с большой шумихой провозгласили героем. Он сильно затосковал, что война кончилась, прежде чем ему удалось снова вернуться на фронт. Серым октябрьским днем 1947 года он методично почистил винтовку, затем вставил дуло в рот и большим пальцем ноги нажал на спуск.
Несмотря на самоубийство отца, юный Гиб Бернвуд сотворил из своего родителя самого настоящего кумира и во всем желал ему подражать. Он также поступил в морскую пехоту и даже успел повоевать в Корее, но война окончилась слишком быстро, что оставило в душе молодого человека острое чувство неудовлетворенности. Когда же подоспела вьетнамская война, оказалось, что по Возрасту Гиб для непосредственного участия в боевых действиях не годится. Таким образом, он пропустил самую главную драчку второй половины века, а раз так – решил начать свою личную войну и следил за тем, чтобы и Мэт шел по его стопам.
Как и отец, Гиб записался в члены ку-клукс-клана, но в начале шестидесятых с кланом расстался. Очевидно, методы клана показались Гибу слишком мягкими. Он решил создать собственную организацию – небольшую группу последователей, преданных лично ему, Бернвуду – это давало возможность Гибу ни перед кем не отчитываться. Мы считаем, что „Братство“ возникло в середине шестидесятых. Естественно, Мэт воспитывался в соответствующих традициях, дабы со временем возглавить организацию, созданную отцом.
Мы следили за ним в течение тридцати месяцев, но не имели ни одного свидетельского показания против Гиба лично. Так кое-какие косвенные улики – и все. Вы наш единственный шанс добраться до этого парня. Если мы его достанем как следует, то остальные повалятся как костяшки домино.
В течение всего монолога Пепердайна Кендал ни разу не раскрыла рта. Но когда он отложил досье Гиба, изрекла:
– Вы тем не менее не в силах доказать, что они с Мэтом принимали участие в казни Майкла Ли. В запасе у них оказался целый год, чтобы уничтожить всякого свидетеля и любую улику. Хороший адвокат – а уж Мэт и Гиб наймут самого лучшего – в два счета докажет, что все мои показания не более чем месть Мэту за то, что тот изменил мне с одной из моих же клиенток.
– у него был роман с одной из подзащитных?
– Да.
Пепердайн в растерянности моргнул, почесал в затылке и с надеждой глянул на Джона.
– Джим, полагаю, что она права, – откликнулся последний. – Стоит только этой истории выплыть в суде, как свидетельница покажется присяжным просто зловредной бабой, а это здорово отразится на впечатлении от ее показаний.
– Господи…
– Да это не столь уж важно, мистер Пепердайн, – буркнула Кендал сердито. – Вся наша беседа вообще лишена смысла. Прежде чем дело дойдет до суда, я буду лежать в гробу. „Братство“ и существует целых тридцать лет только потому, что его члены и члены их семей хранят организации абсолютную верность. Вы что, в самом деле думаете, что они позволят мне жить?
Я видела, как они кастрировали и распяли на кресте чудесного молодого человека только потому, что он, будучи выходцем из Азии, осмелился поухаживать за дочерью одного из них. Мое преступление в тысячу раз хуже. Даже если я откажусь выступать в суде, они все равно постараются прикончить меня за предательство. Они без жалости расправятся со мной, не сомневаясь в собственной правоте, поскольку – и это самое страшное – они полагают, что Бог на их стороне. Они, видите ли, существа избранные, и все якобы делают во имя Божье. Они пели гимны, пока Майкл Ли истекал кровью. В соответствии с их кодексом, я – отступница и убить меня – во истину святое дело. Хорошо, предположим, что те улики, которые предоставите суду вы, и мои показания – показания, так сказать, обманутой жены – даже в совокупности окажутся недостаточно убедительными для вынесения обвинительного приговора, и они выйдут на волю. Если Мэт и не убьет меня, то вполне сможет притянуть к суду о неоправданном побеге матери семейства и тогда, может статься, ему передадут права опеки над Кевином.
Пепердайн хмыкнул:
– Возможно, вы не в курсе, миссис Бернвуд, но ваш муж уже добился развода и в качестве причины выдвинул нападение на его персону.
– Потому что я защищалась, когда ударила его? Тот пожал плечами:
– Он заявил свои претензии. Поскольку вы не явились в суд в течение определенного времени, то суд вынес решение в одностороннем порядке.
– Судья Фаргоу?
– Он самый.
Джон наблюдал за ее реакцией на сообщение о том, что официально она уже не является женой Мэта Бернвуда: Он с полной уверенностью заключил, что это известие не слишком ее опечалило, хотя Кендал и насупилась.
Следующий вопрос объяснил причину ее поведения.
