мужчин. Сейчас здесь не осталось никакого следа их пребывания, а Ланетта Холмс, похоже, считает, что мужчин вообще не существует.
Никого в холле не обнаружив, я вопросительно уставился на свою сопровождающую.
– Первая дверь направо, – сказала она тихо и почтительно. – Можете смело входить. – Линда улыбнулась, как римский центурион, приглашающий на арену христианина.
Внешность Ланетты Холмс, или Либби, как называли ее сподвижницы, поразила меня. Я ожидал увидеть за этим именем нечто отталкивающее, а предстал перед красивой, статной женщиной, немного полноватой и тем не менее стройной. Короткие волосы мисс Холмс вились нежными прядками, но из-под длинных ресниц на меня сурово смотрели голубые холодные глаза.
– Я намерена сразу перейти к разговору о деле, мистер Робертс, – заявила она непререкаемым тоном. – Знакомые наговорили о вашей конторе кучу лестного, поэтому я и решила обратиться к вам. Надо расправиться с одним типом за злостные сплетни, клевету и...
– Прежде чем мы распнем его, хотелось бы знать конкретнее, что он натворил? – осторожно вставил я.
Стоя перед массивным письменным столом красного дерева, Либби напряженно всматривалась в меня. А я тем временем продолжал разглядывать ее.
Узкие брюки обтягивали крепкие и полные ноги, обутые в изящные сапожки. Ее груди под оранжевым пуловером были округлы и мягки, как все в ней. Держалась мисс Холмс очень самоуверенно, из глаз струилась такая внутренняя сила, что я мгновенно понял, почему она назвала организацию союзом гневных амазонок. Не знаю, каковы другие женщины, проживающие под крышей этого дома, но хозяйка была действительно гневной и гордой амазонкой во плоти. Хорошо хоть левую грудь не ампутировала, подражая древним воительницам, с чем я и вознамерился уже ее поздравить, но вовремя прикусил язык.
– Этот тип! – заговорила она резко. – Он угрожал! Всей организации и мне лично! Он организовал поход против нас...
– А это злобное существо в облике мужчины имеет какое-нибудь имя?
Либби пронзила меня взглядом, словно пытаясь уничтожить саму возможность иронии в этом деле. Я немедленно придал лицу невинное выражение.
– Чарльз Морган, – сухо сказала она. – Этот тип преследует одну женщину из нашей организации. Преследует из самых примитивных, животных намерений! Вы с ней, кстати, знакомы.
– Линда Лазареф?
– Да. Когда-то они были... близки. Но, разумеется, Морган не замечал в Линде человека, не считался с ее взглядами, ему нужно было только ее тело! В конце концов она пришла в наше общество и добровольно, заметьте, вполне добровольно осталась с нами, а это животное просто взбесилось с тех пор!
– Вы хотите сказать, Чарльз Морган разозлился на свою подругу? – осторожно вставил я.
– В первую очередь он разозлился и весь свой гнев обратил на меня, но, поняв, что меня его нападки мало волнуют, буквально открыл поход против всей организации. Поливает нас грязью, постоянно выставляет на посмешище. Но Линда все равно к нему не вернется, у нее своя голова на плечах!
– Каков характер нападок? – спросил я.
– Морган – журналист. Линда работала с ним в одной газете, но решилась покончить со своим подневольным положением, пришла к нам, а этот подонок кропает на нас пасквили! – Либби прошла за свой стол, выдвинула верхний ящик и достала ворох газетных вырезок. – Вот. – Она презрительно бросила их на стол.
Я взял верхний лист, заголовок гласил: «Долой бюстгальтеры – да здравствует равноправие!»
В статье говорилось о причудах «Гневных амазонок», требующих у калифорнийского суда, чтобы «билль о правах» распространялся и на женщин, как в экономической, так и в общественной областях. В каждой строчке звучала ирония, а между строк явно слышалось, что подобные требования могут исходить лишь от женщин, которых недостаточно жестко взяли в тиски супруги.
Я положил вырезку на стол.
– Естественно, что тон статьи вам не нравится, – проговорил я. – Но в данном случае о клевете не может быть и речи.
– О, это не все! – гневно фыркнула мисс Холмс. – Далеко не все. Морган лично угрожал мне и Линде при встрече. И по телефону тоже! Словом, мистер Робертс, если вам недостаточно материала, мною предоставленного, значит, вы совсем не такой адвокат, каким вас расписали!
Либби посмотрела на меня с таким презрением, что на долю мгновения я сам себе показался свиньей в человеческом обличье. Я улыбнулся, надеясь смягчить ее, но и в моей робкой улыбке новоявленная амазонка снова что-то заподозрила.
– Вы что, испытываете симпатию к этому Моргану? – строго спросила она.
– Как именно он угрожал вам? – уклонился я от прямого ответа.
– Сказал, что убьет меня. – Она холодно улыбнулась. – В присутствии Линды обзывал фригидной, орал, что я – агрессивная ненавистница мужчин и преступница, которая заплатит за свои преступления жизнью. А когда я ответила, что все преступления на земле совершаются мужчинами или из-за мужчин, он готов был растерзать меня на месте.
– Но его удержала Линда?
– Ну что вы! – Либби усмехнулась. – Вы же ее видели, слабенькая, маленькая, с детства в ней культивировали лишь нежную женственность, но это становится недостатком в мире, где самцы охотятся на самок! В отличие от меня, она никогда не тренировала свое тело, в ней нет ни силы, ни ловкости. Линда – просто беспомощный котенок!
– Иначе говоря, вы отдубасили этого Чарльза Моргана и выставили за дверь? – подвел я итог.
– Хм, я уже в четырнадцать лет владела приемами дзюдо, а в двадцать – карате, так что не представляло особого труда выпроводить этого рохлю к его пишущей машинке – единственному оружию, каким он владеет! – Либби горько вздохнула. – Но если его подтолкнет ненависть, он и за револьвер схватится. Чем больше я наблюдаю мужчин, тем больше удивляюсь, до чего ж легко растревожить их самолюбие!
– А может быть, вы избили Моргана слишком сильно?
– Чепуха, ничего серьезного, какая-нибудь пара синяков. Главное в другом – я унизила его.
– Но унижение любого выведет из себя, – спокойно заметил я. – Будь вы даже мужчиной, Морган все равно разозлился бы.
Она испытующе посмотрела на меня, а затем кивнула, словно соглашаясь с какой-то своей мыслью. Я молча ждал.
– Да, похоже, вы такой же, как все. В любую минуту готовы встать на защиту мужчин и пресловутого мужского достоинства. Очевидно, женщинам остается одно: защищаться самим. Мне придется нанять женщину-адвоката, мистер Робертс.
– Боюсь, в данный момент вы не найдете таковой в Сан-Франциско. Полагаю, знакомые и об этом вам сообщили.
Мисс Холмс нахмурилась.
– Да, вы правы, – заявила она наконец. – Но этот тип должен поплатиться за все! Что вы можете предложить?
Я переступил с ноги на ногу, покосился на кресло, стоящее перед столом, но сесть она не предложила.
– Дело начать можно, – нерешительно промямлил я, – но невелики шансы выиграть его... Даже с помощью такого опытного адвоката, как я. – Улыбнувшись, я дал понять, что последние слова – всего лишь шутка, но глава гневных амазонок взглянула на меня так, что шутить в ее присутствии расхотелось раз и навсегда.
– Для начала я предпочел бы переговорить с Морганом, – заявил я деловым тоном. – Возможно, достаточно сообщить, что вы собираетесь подать на него жалобу в суд, и он угомонится. А если нет, начнем процесс.
Либби презрительно скривила губы.
– Вы ему сочувствуете, я не ошиблась. В душе вы уверены, что у Моргана достаточно оснований вести себя подобным образом...
