Грязные игры

— Никаких проблем.

— Вы могли бы сказать мне.

— Если нужно, чтобы вы полежали после… вы понимаете… Мне нетрудно немного подождать. Главное, чтобы вы забеременели.

Она кивнула и посмотрела на часы:

— Я должна идти, чтобы не опоздать на совещание. Вы не выключите термостат?

— Конечно.

— А потом просто закройте за собой дверь. Она захлопнется. Я с вами свяжусь.

Ее спешка раздражала его. Грифф встал.

— Я задавал себе вопрос, почему вы на все это согласились, миссис Спикмен?

Уже на полпути к двери она остановилась, повернулась и посмотрела на него.

— Вы знаете почему, мистер Буркетт. Я хочу ребенка.

— Но это? — он похлопал себя по ширинке, а затем вытянул руку, указывая ей между ног. Этот жест заставил ее вздрогнуть. Кровь снова прилила к ее щекам. Он приблизился к ней, остановившись в двух шагах. — После нашей встречи втроем я почти смог понять вашего мужа.

— Ваше понимание не имеет значения. И в нем нет необходимости.

— Ладно. Скажем, я хотел понять вас ради собственного душевного спокойствия. Ваш муж чудак, или даже совсем чокнутый, но если взглянуть на ребенка и наследника с его точки зрения, с точки зрения богатого мужчины, мне все это вроде понятно. Вроде, — он покачал головой и недоуменно поморщился. — Но вы… я никак не мог понять.

— Вот и не пытайтесь.

Он приблизился к ней еще на один шаг, намеренно заставляя ее испытывать неудобство, потому что в спальне она заставила его чувствовать себя дикарем, насилующим деревенскую девушку.

— Я спрашивал себя, почему вы согласились делать ребенка таким способом? — Он продолжал смотреть ей в глаза и тихо прибавил: — А теперь я знаю.

— Теперь? — холодно спросила она.

— Теперь, когда я узнал, почему ваш муж в инвалидном кресле.

У меня получится, убеждала себя Лаура, входя в комнату для совещаний. Все уже собрались.

— Простите, я опоздала, — она села во главе стола.

— Мы не скажем Фостеру, — пошутил один из руководителей подразделений.

— Спасибо. Мы все знаем, что пунктуальность — это его религия.

— Ленч затянулся? — поддел кто-то из присутствующих.

Ее рука застыла на мгновение по пути к графину с водой.

— Нет, просто одно дело потребовало больше времени, чем я предполагала.

Дело оказалось не таким уж долгим. Больше времени потребовалось для того, чтобы прийти в себя. Она удивлялась, как женщины, встречающиеся с любовниками посреди дня, умудряются сохранять самообладание. Она была уверена, что по возвращении в офис ее помощница Кей с осуждением посмотрит на нее и скажет: «Вы только что занимались сексом».

Но, по всей вероятности, по ней нельзя было определить, как она провела обеденный перерыв. Кей вела себя с ней точно так же, как всегда, не забыв напомнить о совещании и передав стопку телефонных сообщений, рассортированных в порядке важности.

Для всех это был обычный понедельник. Для Фостера — день огромной важности. А для нее день большой неопределенности. Фостер проведет весь день дома. Она не может себе позволить такой роскоши. Ей необходимо присутствовать на этом совещании с руководством компании, меньше чем через час после того, как она занималась сексом с незнакомым человеком.

Конечно, это было сделано только ради продолжения рода, конечно, с благословения мужа, и, конечно, ради их общего будущего она сможет пройти через это еще раз, пока не получит результата. Она сделает это.

Она глотнула воды из стакана и улыбнулась сидящим за столом.

— Кто первый?

— Я, — отозвался мужчина, руководивший подразделением обработки багажа. — К сожалению, у нас инцидент в Остине. Фостеру это не понравится.

Фостер по-прежнему официально руководил компанией, но в последнее время она все чаще присутствовала вместо него на некоторых совещаниях руководства. Ежедневная поездка в офис, несмотря на свою непродолжительность и на помощь Мануэло, была слишком утомительной для Спикмена. Поэтому Фостер ограничил свое присутствие в офисе двумя днями в неделю. В другие дни, когда собирались главы подразделений, на совещании председательствовала Лаура, а вечером давала ему подробный отчет обо всем, что они обсуждали.

За несколько лет она проделала путь от стюардессы, которая спрашивала у пассажиров: «Чай или кофе?», — до дублера главы компании. Когда Фостер взял ее на место Хейзел Купер, переход на руководящую должность прошел гладко. Она готовила себя к такой работе на протяжении нескольких лет. Именно к этому она стремилась, и, когда ей выпал шанс, она была уверена, что справится с трудностями.

Но к резко расширившемуся кругу обязанностей неожиданно добавился уход за мужем-инвалидом, а также исполнение части его функций по управлению корпорацией. С таким объемом работы справиться оказалось трудно. До этого момента Лаура старалась не делегировать своих полномочий. Теперь у нее просто не осталось выбора. Мелкие, повседневные дела, с которыми она всегда справлялась самостоятельно, пришлось поручать подчиненным.

Но даже в таких условиях большую часть работы она делала сама. Не могла она поручить кому-то другому и то, что делала для Фостера. С этими обязанностями справлялась только она, потому что он требовал, чтобы они выполнялись в строго установленном порядке и строго определенным образом, так как делал бы это он сам. Его стремление к совершенству отнимало у нее много времени.

Но каким бы трудным и плотным ни был ее график, она не сдавалась. Она по опыту знала, что стоит только засомневаться в своих способностях — и все пойдет насмарку. Она успевала все, что нужно, и намерена была делать это и впредь.

Однако у нее появились опасения, что материнство нарушит это равновесие, которое она так тщательно выстроила и поддерживала. Разве сможет она полностью посвятить себя ребенку, чего ей очень хотелось, не отвлекаясь от роли жены, главы подразделения и заместителя генерального директора? Перспектива появления еще одной обязанности беспокоила ее. Но если — когда — придет время, она не отступит.

Однако теперь ее внимания требовали другие проблемы, одной из которых была обработка багажа.

— Что за инцидент? — спросила она.

— Хуже не придумаешь. Кража чемоданов.

— Вы правы. Фостеру это не понравится. Подробности?

Объяснение было длинным, эмоциональным и вызвало оживленную дискуссию за столом. Лаура попыталась сосредоточиться на обсуждаемом вопросе, но мысли разбегались. Она потеряла способность к концентрации. Это качество осталось там, в маленьком аккуратном домике на Виндзор-стрит, вместе с гордостью.

Я спрашивал себя, почему вы согласились делать ребенка таким способом?

— Лаура?

Она заставила себя переключиться на работу. Все смотрели на нее, а она даже не могла сказать, сколько раз к ней обращались, прежде чем она услышала.

— Прошу прощения. Я на секунду отвлеклась.

Вопрос повторили. Лаура ответила. Совещание продолжилось. Она не могла полностью включиться в разговор, но следила за тем, чтобы ее не застигли врасплох. При первой же возможности отложить